Шпилли-Вилли

Воспитание Лилит. Часть 7

Стоя на коленях передо мною, он оказался между моих ножек. Я обхватила ег руками за шею и притянула к себе. Его лицо приблизилось, и я потянулась к нему губами. Наши губы встретились. Я приоткрыла ротик, ожидая в гости его нетерпеливый язык. Но ничего не происходило. Тогда я проявила инициативу, и мой язычок отважно ринулся вперед - в неизведанную глубину мужского тела. Я почувствовала его зубы, а потом мой язычок уткнулся в его язык. Он шевельнулся и в следующее мгновение пошел в контратаку. Я не смогла выдержать такой напор, и "враг" ворвался на мою территорию, быстро заполнив собою весь мой рот. Отдав захваченные рубежи на его волю, я обратилась г другой части его тела. Рука моя скользнула вниз и оказалась на том самом бугре, набухшем сразу под ремнем его брюк.

Он вздрогнул, но продолжил поцелуй, и я тоже продолжила свои тактильные исследования. Я просто взяла его в руку и почувствовала небольшую головку, мягкую снаружи и твердую внутри. От нее шел расширяющийся длинный стебель тоже мягкий и бугристый снаружи но с твердым стержнем внутри. При этом, стержень был толще головки. Нина с мамой рассказывали мне о таком типе хуя, как раз самом подходящим для девочки. Если бы он был весь твердый и с большой головкой, то мог бы причинять боль и наносить травмы нежному и узенькому девчоночьему влагалищу. А такой, с мягкой прослойкой и небольшой головкой - то что надо! ...

Надо же, как мне повезло с выбором! Все-все-все! Теперь он мой! Настоящий мужчина! С настоящим хуем! Про который можно будет сказать словами ослика Иа - типа отлично входит и великолепно выходит Поцелуй был долгим и страстным, с поворотами голов и громким влажным чмоканьем губами и языками. Я смаковала его вкус, он - мой. Наконец мы разлепили губы, когда не стало хватать воздуха, и он с сожалением и последним чмоком вытащил свой язык из моего рта. Но ненадолго. При этом я не отпускала его хуй и продолжала его трогать, ласкать, нежно массировать. Жарко подышав друг другу в лицо и еще раз жадно и подробно рассмотрев друг друга поближе, мы не сговариваясь снова слепили наши ненасытные губы в поцелуе. Он подался чуть вперед, и я смогла дотянуться до самого корня его великолепного хуя и даже еще чуть дальше, ощутив в руке два твердых шарика - его довольно большие яйца. Я была в восторге от доставшегося мне "хозяйства"!

Наконец, он снова оторвался от моих губ, но на этот раз не отстранился, а, жарко дыша мне в шею, стал страстно целовать ее, расстегивая при этом мою блузку. Под блузкой у меня не было ничего, и он продолжил свои страстные поцелуи, покрывая ими мое тело, мои совсем-совсем маленькие грудки, сосочки, животик с пупком. Я запустила руки ему в волосы и тихонько постанывала от удовольствия. Наконец он дошел до самого низа - до юбки, и я, наклонившись назад и упершись сзади руками и спиной в стену кабинки, подняла свои разведенные в стороны ножки выше, открывая ему путь к самому для него вожделенному месту моего тела.

Он застыл, рассматривая мою пизду, а я со снисходительной улыбкой смотрела на него. Обдавая мою промежность жарким дыханием, он стал приближать свое лицо к моему нежному бутону. Который уже затрепетал в ожидании мужского поцелуя... И тут вдруг скрипнула, раскрываясь, дверь туалета... Он вскочил, как ошпаренный. Я - тоже. Я схватила его за руку и, втянув внутрь, быстро прикрыла дверь и задвинула щеколду. Я указала ему пальцем на крышку унитаза, и он забрался на нее. Я уселась на его ноги и, достав из кармана трусики, вдела ноги в их дырочки, оставив висеть на лодыжках. Все это мы проделали, пока каблуки вошедшей цокали к нашей двери.

- Та-ак... Кто здесь во время урока?

- Я, Елена Петровна, Лиля Лядова из четвертого "В"... - узнала я по голосу нашу завуча

- Да-а? А то... мне показалось... - медленно проговорила Елена Петровна, явно нагибаясь и заглядывая под дверь кабинки. Видимо увиденные ею мои ноги со спущенными трусиками ее успокоили, и она двинулась к выходу.

- Ну, ладно... Не сиди здесь долго. Возвращайся на урок. - прозвучал ее удаляющийся голос.

- Да, да, Елена Петровна, я щас...

Как только она вышла, я тут же опять стянула трусики и глянула на Евгения Павловича и поняла, что сейчас ничего не будет. Он был бледен, а бугра, что еще совсем недавно напористо выдавался над его брюками, не было. Я положила трусики обратно в карман юбки, очень удобный и совсем незаметный и, открыв дверь кабинки, вышла наружу. Я махнула своему неудавшемуся пока партнеру, чтобы он оставался на месте, а сама пошла к двери туалета. Открыв ее, я обнаружила, что коридор пуст, и дорога отступления открыта. Я поманила своего избранника, и он вышел, опасливо оглядываясь по сторонам. Я потянула его за руку и, когда он нагнулся ко мне, коротко чмокнула его в губы и сказала шепотом в ухо:

- На следующем уроке в подвале, где ты всегда стоял, пока я тебе все показывала...

И мы разошлись.

На перемене он опять был на месте и восхищенно взирал на мои прелести, которые я продолжала ему демонстрировать, а на следующем уроке минут за двадцать до конца я опять отпросилась в туалет, но не пошла туда, а направилась к лестнице и стала спускаться. Выйдя на ту самую площадку, где я дежурю, я увидела его внизу, в подвале. У меня заколотилось сердце. "Ну вот и моя первая любовь в мужском лагере!" - Весело подумала я. Улыбнувшись ему, я задрала юбочку и повертела попкой, широко расставив ножки, а потом стала спускаться вниз, навстречу своему первому любовнику.

Я не стала спускаться в подвал, а кинув на пол лестничной площадки захваченную с собой книгу, села на нее на самом краю, спустив ножки в подвал. Это была последняя площадка. Она была уже ниже первого этажа. Я села на противоположной от него стороне так, что если что, нас бы не было видно ни сверху, ни с первого этажа. Он понял мой маневр и перешел на мою сторону. Я расставила ножки и задрала юбочку, наблюдая, как он подходит ко мне. Его голова была как раз на уровне моего живота, и ему почти не пришлось наклонять его для того, чтобы добраться, наконец, губами до моей пизды. И это случилось, выдавив из меня протяжный тихий стон. Ножки мои лежали у него на плечах, а язык и губы вовсю обрабатывали мою пизду, проникая глубоко в мое влагалище. Одной рукой я опиралась сзади об пол, а второй теребила его вьющиеся волосы.

Его усы приятно щекотали мой лобок и ляжки. Меня охватило, уже ставшее привычным за последний год, приятное дрожащее половое возбуждение. Язык его заходил так далеко, что иногда оказывался на дырочке моей попки, и я расслабляла ее, давая ему хоть немножко проникать внутрь. Он не плохо владел языком, и вскоре я, покраснев от сдерживаемых стонов, кончила, содрогаясь всем телом и прижимая ногами его голову к своей промежности. Когда я ослабила хватку, он не отстранился, но его ласки стали медленнее и нежнее, а клитора он не касался, чтобы не раздражать ставшие сейчас особенно чувствительными мои интимные места. Он еще не получил удовлетворения и не хотел упускать предмет своего вожделения. Я не возражала и с удовольствием прислушивалась к вновь зарождающейся внизу живота дрожи...

На этот раз я не дала ему довести начатое дело до конца. Отстранившись от него я приготовилась спрыгнуть вниз и сказала ему: "Поддержи меня", хотя он и сам уже все понял и протянул ко мне свои крепкие, как для музыканта, руки. Опустившись вниз я сразу прижалась к нему и сквозь его брюки и свою блузку ощутила животом его напряженный хуй. Я нащупала пуговицы его ширинки, расстегнула их и, запустив руку внутрь и скользнув ею за резинку трусов, нащупала длинного кожистого удава и вытащила его наружу. Теперь пришла моя очередь разглядывать вблизи настоящий мужской взрослый хуй. Он был покрыт жилками и был именно таким, как надо для девочки - легко поворачивался в любую сторону, был мягким снаружи, но при этом имел твердый стержень внутри, как поролоновая игрушка с проволокой внутри, только проволока на его протяжении не гнулась. Из под нависшей кожистой складки на меня смотрела гладкая выпуклость головки с довольно большим вертикальным устьем. Это теперь мой хуй! Мой собственный!

Я наклонилась еще ниже и коснулась его губами. Он вздрогнул. Тогда я наделась на него губками и стала сосать, вспоминая практические уроки, которые мама и Нина проводили с резиновым членом. Только это было совсем другое дело! Он был живой! Он подрагивал к меня во рту и в руке, которой я все время продолжала его гладить и массировать, в общем, дрочить. Я чувствовала его мускусный запах и такой же приятный вкус. Мой взрослый любовник взял мою голову руками, регулируя мои движения. Пальцы его мелко дрожали. Дело приближалось к развязке, потому что ему все труднее было себя контролировать.

Теперь он не ждал милости от меня, а придерживая мою голову сам стал двигаться. В общем, это уже не я сосала его хуй, а он ебал меня в рот! Иногда он, дрожа, засаживал его очень глубоко. Хорошо, что мои наставницы научили меня заглатывать хуй, а то бы я с непривычки задохнулась. Теперь я уже не дрочила его хуй, а держалась руками за его двигающиеся бедра, и когда мне не хватало воздуха, я толкала его руками, и он чуть отстранялся, вытаскивая свойхуй из моего горла. Он все же не смог сдержаться полностью и огласил своды подвала тихими протяжными и хриплыми стонами, спуская длинные густые струи мне в рот. Мама и Нина тренировали меня на действующем макете хуя, тоже исторгавшем из себя кончину, и только это не дало мне захлебнуться. Он, правда, сразу спохватился и, наклонившись и обняв меня, с тревогой заглядывал мне в глаза.

- Ой, прости меня, малышка! Я не смог сдержаться... Ты... такая сладкая...

- Ничего... Все уже хорошо... - ответила я, с трудом справляясь управлением плохо слушавшимся меня только что выебанным ртом.

- Откуда ты умеешь так все делать?! - спросил он удивленно.

- Я расскажу тебе все, если ты согласен быть моим. - Ответила я ему.

- О, лапа, конечно согласен! Я так в тебя влюбился! Только о тебе и думал все эти дни! Только о тебе и мечтал!