Пятое время года. Часть 4

По складу характера Димка был парнем мягким - в душе он был фантазёром, был романтиком, но ни то, ни другое в мире, насквозь пронизанном прагматизмом, никаких плюсов Димке принести не могло, и потому и в школе, и в своей дворовой компании Димка не без успеха изображал из себя парня о б ы ч н о г о, то есть в меру отвязного, в меру циничного и прагматичного, временами язвительно-ироничного, чтоб таким образом ничем не отличаться от других, - все эти качества, Димке не свойственные, были своеобразным пропуском в мир, где протекала внешняя - тусовочная - жизнь, без которой тоже никак было нельзя...

Потому, делая шаг вперёд с накрепко сжатыми кулаками, чувствуя, что его сейчас ничто не остановит, Димка сам удивился собственной ненаигранной решимости, в один миг всколыхнувшейся, в один миг созревшей в его душе, - такого с ним никогда еще не было... он несчетное число раз спасал Расима от разных опасностей, выручал его из различных бед, но всё это проигрывалось в его воображении, а теперь Расим - е г о Расик - был рядом, всё было в реале, и Димка не столько понимал-просчитывал, сколько всем своим существом ощущал-чувствовал, что сейчас он этих двух гопников, посмевших к Расиму пристать, просто-напросто разорвёт на части... причём, если в этом и было animus rem sibi habendi, то оно было лишь отчасти, потому как любовь Димкина была неизмеримо больше.

- Ты что - угрожаешь нам? - проговорил тот, что был повыше, ещё пыжась, изо всех сил стараясь демонстрировать перед Димкой исходящую от него угрозу, но что-то в нём неуловимо дрогнуло - в интонации голоса, во взгляде устремлённых на Димку наглых глаз мелькнула неуверенность; гопники, стоявшие перед Димкой, в конечном счете лишь изображали из себя парней крутых или даже отмороженых, в то время как от Димки исходила угроза вполне реальная, неподдельная, так что гопники не могли не почувствовать, мысля присущими им категориями, кто именно здесь, в холле, из них троих является настоящим отмороженым.

- Я вам, суки, не угрожаю - я вас конкретно сейчас урою... - медленно проговорил Димка, одновременно с этим делая шаг вперед; Димку совершенно не заботило, какое впечатление он производит, и в этом тоже была его сила - было его неоспоримое преимущество: Димка не угрожал, а просто предупреждал, ч т о он сейчас сделает.

И - гопники дрогнули: переглянувшись, они отступили от Расима в сторону, медленно попятились назад, к коридору, не спуская с Димки настороженных взглядов.

- Мы тебя ещё встретим, - обещающе проговорил тот, что был пониже. - Ты ещё пожалеешь...

Димка не отозвался, - едва гопники попятились - едва стало ясно, что они капитулируют, он в ту же секунду перевел взгляд на Расима... что ему были какие-то гопники! Перед ним стоял Расим - единственный, кто был для Димки по-настоящему значим... между тем, спонтанно вспыхнувшая в Димке ярость произвёла впечатление не только на гопников, которые видели Димку впервые, ничего про него не знали, а потому могли запросто решить-подумать, что Димка - полный беспредельщик, но эта неподдельная, нешуточная ярость произвела ничуть не меньшее впечатление также на Расима, который, не двигаясь с места, смотрел на Димку широко открытыми, совершенно перепуганными глазами...

- Ну, чего ты стоишь? Поехали... вниз поехали - домой, - как можно спокойнее проговорил Димка, нажимая кнопку вызова лифта.

Лишь выйдя из лифта - шагая рядом с Расимом по коридору к своему номеру, Димка почувствовал, как его медленно покидает напряжение - словно разжимаются невидимые тиски, возвращая тело и мысли в прежнее русло... никогда с ним такого ещё не было - ни разу в жизни он не испытывал такой оглушающей ярости! Ну, то есть... получалось, что он сам не знал, на что он способен! Ведь если б гопники оказались действительно беспредельщиками - если б они не поджали хвосты, а на Димку бы кинулись, он ведь, Димка, не отступил бы... однозначно не отступил бы!

- Чего они от тебя хотели? - Димка покосился на Расима, виновато шагавшего рядом, и сердце у Димки вмиг наполнилось прежней щемящей нежностью.

- Они хотели, чтоб я пошел в их комнату - чтобы дал им на время свою "симку"... - глядя на Димку, Расим виновато хлопнул ресницами.

- Зачем? - Димка, замедлив шаг, непонимающе приподнял брови. - Нах им нужна была твоя "симка"?

- Не знаю... они сказали, что им надо куда-то позвонить, но позвонить надо так, чтоб звонок был как бы с чужого телефона, а номер, куда им надо было звонить, они не помнили - и потому им нужно было мою "симку" вставить в свой телефон... сначала просто просили, чтобы я шел к ним - чтобы дал им свою "симку", а потом стали требовать, чтоб я шел... вот, и здесь появился ты - вышел из лифта...

Рассказывая - объясняя Димке, что хотели от него незнакомые парни, Расим всё время смотрел на Димку виновато, понимая, что это из-за него, из-за Расима, Димка только что был готов подраться с чужими парнями - и потому, наверное, при словах "и здесь появился ты" виноватость в глазах Расима мгновенно сменилась искренней благодарностью - Расим, сам того не сознавая - о том не думая, смотрел на Димку с неподдельной теплотой... ну, то есть, с неподдельной благодарностью.

- Ну-да, и здесь появился я... - хмыкнул Димка, мысленно удивляясь, как всё это могло совпасть... как всё это удивительным, непостижимым образом совпало! - А ты как попал на чужой этаж? Там же наших нет вообще...

- Ну... я на лифте катался, - запнувшись, проговорил Расим.

- Что ты делал? - Димка невольно остановился. - На лифте катался?

- Ну, просто... выходил на каком-нибудь этаже - потом снова входил... пацаны так тоже катались.

- Какие пацаны? - Димка, с удивлением глядя на Расима, снова приподнял брови.

- Ну, наши пацаны - мои одноклассники... мы сначала все вместе катались, а потом они все свалили - им надоело, а я ещё пару раз решил прокатиться... вышел на десятом, а там эти - говорят мне: "Постой! Нам нужна твоя помощь... " Вот... а потом они стали требовать "симку"...

- Блин, на лифте катался... ты что - маленький? - Димка, глядя на Расима, невольно улыбнулся; Димка улыбнулся, с трудом скрывая под лёгкой, совсем не обидной иронией рвущуюся из груди нежность; в улыбке не было ничего уничижающего, и Расим, мысленно переведя дух, с облегчением подумал, что Д и м а на него не злится... это, и только это, было для Расима сейчас самым главным! И еще Расим подумал, что Д и м а в их совместном проживании в одном номере отныне является однозначно старшим, а он, Расим, является младшим... это возникшее ощущение, кто старше, а кто младше, не имело никакого отношения ни к возрасту, ни к школьной иерархии, а было продиктовано глубинным, исключительно личностным восприятием Д и м ы после всего, что случилось-произошло на десятом этаже.

- Значит, ты вышел из лифта, а там эти гопники - в холле стоят... и они тебя стали просить, чтобы ты пошел в их номер - чтобы там им дал свою "симку"... - проговорил Димка, вставляя в замочную скважину ключ... и тут вдруг до Димки дошло, Димку осенило, чем это всё могло быть на самом деле - чем могло это всё обернуться, если б Расим пошел с ними в их номер! А что? Очень даже легко... запросто! Всё равно что обоссать два пальца...

Димка, поворачивая ключ в замке - не глядя на Расима, стоящего рядом, в одно мгновение представил, как в номере, заломив Расиму руки, его валят ничком на кровать, как, удерживая его, с него торопливо стаскиваю, сдёргивают джинсы, как, поочерёдно наваливаясь сверху, его сладострастно насилуют - трахают в зад, возбуждённо сопя, стараясь проникнуть как можно глубже... всё было б именно так! Что - мало, что ли, таких случаев?"Симка" - это был лишь предлог, и... вполне возможно, что в номере, куда эти двое пытались Расима зазвать, могло б оказаться ещё два-три человека, точно таких же гопника, и тогда они все... поочерёдно - все...

Подушкой накрыв Расиму голову, чтоб заглушить его стоны-крики, они б отымели Расима вместо девчонки, утоляя своё молодое желание... и - что? Расим побежал бы жаловаться Зебре - поспешил бы рассказывать Зое Альбертовне о сотворённом насилии, о том, что его, пятнадцатилетнего парня, только что отымели, оприходовали в зад? Ни за что бы не побежал! Пережил бы всё это молча, и - никто ничего никогда не узнал бы... мало, что ли, таких случаев? Димка представил всё это в одно мгновение - вообразил, как Расима насилуют, как его, голого, в очередь трахают, содрогаясь от наслаждения, и у него, у Димки, на миг потемнело в глазах: если бы... если бы он подумал об этом в холле - если б он догадался, что именно хотели эти ублюдки сотворить с Расимом, он так просто их там не отпустил бы, - открывая дверь в номер, Димка почувствовал, как у него поднимается, жаром наливается в плавках член...

Возможно, всё было б совсем не так, окажись Расим в номере гопников: никто бы Расима к сексу не принуждал - никто б его там не насиловал... а с другой стороны: ведь для чего-то ж они Расима в свой номер тянули - что-то они от Расима хотели, - история с "симкой" казалась правдоподобной, но... говорят: "у голодной куме одно на уме" - и Димка, подумав о том, что Расима хотели банально отыметь, тут же уверовал в это предположение, как если б это был доказанный факт... ну, а что - мало, что ли, бывает случаев, когда парни принуждают к сексу не девчонок, а парней?

Или - вместо девчонок трахают, или, лишь говоря, что "вместо девчонок", на самом деле трахают потому, что с парнями им больше нравится... парни принуждают, насилуют парней - немало таких случаев бывает! Заманили б Расима в свой номер, навалились бы на него, одного, вдвоём... или даже втроём-вчетвером... отымели б по полной программе - сзади, спереди... и - никто б ничего не узнал... никто б не узнал! Димка смотрел на Расима, задом к нему склонившегося над своей дорожной сумкой, и член у Димки снова был наполнен сладостно ноющей твердостью... член снова стоял колом - и снова это было совершенно незаметно: тесные, плотно обтягивающие плавки, скрывая Димкино возбуждение, надёжно прижимали член к мошонке.

Время было ещё не позднее - был всего лишь двенадцатый час, но день выдался суматошным и напряженным, так что не только Расим, но даже Димка почувствовал, как усталость пеленает движения... Говоря себе, что нельзя хотеть всё и сразу, что программа на день сегодняшний выполнена полностью - он с Расимом живёт в одной комнате! - и что теперь, когда всё так сказочно сложилось, торопить события не следует, чтобы всё не испортить, Димка решил, что он начнёт думать-искать подходы к Расиму завтра с утра... это у гопников, блять, всё просто, а у Димки в душе неизбывным томлением плавилась нежность - и хотелось ему... хотелось Димке, чтоб Расим его так же любил, как он, Димка, любил его - Расим...

В то, что Расим не отзовётся, не откликнется на его чувства, влюблённый Димка просто-напросто не верил, - теперь, когда они были вместе, когда жили вдвоём в одной комнате, нужно было лишь правильно, по-умному распорядиться этим дарованным шансом! А значит - нужно было не спешить, не торопиться, а сделать всё так, чтоб у Расима запела душа, чтоб Расим понял, что всё это не просто так... чтобы он и понял, и почувствовал, какое это счастье - и любить, и быть любимым... какое это упоительное счастье! Вот что нужно было ему, Димке, сделать! Оставалось лишь придумать, к а к это сделать...

Димка сходил в ванную комнату - сменил плавки на свободные короткие трусы... становиться под душ никакого желания не было, тем более что утром - дома - Димка душ принимал, под душем плескался... ну, и не очень он запылился - за один-единственный день, - выйдя из ванной, Димка неторопливо прошел в трусах к кроватям, стоящим одна против другой... в свои шестнадцать десятиклассник Димка был рослым, крепко сбитым - и при этом хорошо сложенным, по-юношески стройным, так что фигурой своей он нравился не только девчонкам, но даже самому себе, - остановившись перед сидящим на кровати Расимом, Димка коротко проговорил:

- Что делаешь?

Расим, оторвав взгляд от монитора телефона - поднимая вверх голову, скользнул по Димкиной фигуре взглядом:

- Эсэмэски посылаю... бабушке и маме, - Расим, глядя Димке в глаза, улыбнулся. - Сообщаю, что всё хорошо... ты уже спать собрался - спать будешь?

- А ты что - спать не хочешь?

- Хочу, - отозвался Расим. - Ещё две минуты - ещё эсэмэску отправлю... я быстро!

- Я что - тороплю тебя? - хмыкнул Димка. - Отправляй...

Откинув в сторону тонкое одеяло, Димка плавно повалился на кровать - и тут же, натянув одеяло до подбородка, повернулся набок, чтоб видеть Расима, сидящего напротив, - вновь склонив голову над телефоном - шевеля губами - Расим писал эсэмэску... видимо, тонкие длинные пальцы Расима, скользящие по телефонной клавиатуре, то и дело ошибались, потому что Расим, то и дело останавливаясь, непроизвольно дёргал бровями, на миг закусывал губы, что-то соображая, затем, сообразив, снова начинал шевелить пальцами, беззвучно складывая из букв слова...

Лежа в постели, Димка смотрел на Расима, сидящего в двух метрах от него, смотрел, как Расим пишет эсэмэску, и сердце Димкино плавилось от неизбывной нежности, - Димка сам не знал, что особенного было в этом Расиме, и вместе с тем даже просто смотреть - просто видеть - этого пацана было для Димки уже в кайф... глядя на Расима, Димка вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, в эти самые минуты, он совсем не думает о сексе - он, в Расима влюблённый, смотрел на Расима, любовался им, сидящим напротив, и этого было вполне достаточно для ощущения полного счастья...

Но - только Димка так подумал, как в тот же миг он почувствовал между ног сладко шевельнувшееся томление, тут же невидимо заструившееся в член, стремительно наполняя член горячей твердостью, - желание секса с Расимом никуда не делось, оно никуда не исчезало и не пропадало - оно, это желание, лишь затаилось на время, чтобы властно, неодолимо напомнить о себе сладостно каменеющим в членом... а может, это был уже успевший сформироваться условный рефлекс? - ведь дома, в течение двух последних месяцев о Расиме думая, Димка перед сном регулярно мастурбировал...

Ну, то есть, он делал это перед сном в постели, делал систематически - и теперь точно так же, как дома, его член привычно запросился в кулак, требуя неотъемлемой ласки? Или, может быть, это было всё вместе: первая, душу заполонившая любовь - парень, сидящий рядом... неутолимая жажда секса - неистребимое стремление снова и снова испытывать самое главное в жизни удовольствие... желание мастурбировать в постели перед сном - как условный рефлекс, сложившийся за два месяца сладострастных погружений в кайф... может - это всё было вместе? Впрочем, как бы это всё ни объяснялось, а только член в трусах у Димки, лежащего под одеялом, стал стремительно напрягаться, наполняясь сладостным зудом юного желания...