Шпилли-Вилли

Клавдия

Но вернемся к Клавдии. Когда я брал ее на работу, то договориться с ней о наказаниях было легко - она все сразу поняла и пошла на мои условия. В конце концов, попка у нее толстая, а зарплату дают как нигде. В результате я даже не помню, как прошло ее первое наказание, где это было - на диване, на столе, на стуле, были ли это шлепки, или ремень, или розга. Это все потому, что за несколько лет, которые она у меня работает, я наказывал ее много раз. Она к наказаниям относилась серьезно и всегда старалась больше не допускать тех ошибок, за которые ее пороли. Видимо, надеялась, что когда-нибудь она будет делать все идеально и ее наконец перестанут пороть и даже шлепать.

Но отношения наши несколько поменялись после одного эпизода. Было, как сейчас помню, прекрасное весеннее утро. На улице было солнечно и тепло, но еще не совсем жарко, как летом. Свежий легкий ветерок создавал ощущение редкой для нашего городка свежести. За несколько последних дней мне удалось закрыть старый тяжелый контракт, и даже получить за него окончательный расчет. Войдя в контору, я улыбался. Служащие в ответ тоже мне улыбались, и я чувствовал, что настроение у них тоже хорошее. В ряде кабинетов люди отключили кондиционеры и открыли окна, чтобы насладиться хорошей погодой.

В приемной меня встретили тоже радостным щебетанием и улыбками. "Сергей Семеныч, хотите чаю или кофе?"- подлетела ко мне Клава.

"Пожалуй, кофе", ответил я, окинув Клаву взглядом. В этот весенний день ей пришла идея одеться как школьнице - коричневое платье с недлинным плиссированным подолом. Сходство со школьницей добавляли белые носочки и прическа в виде двух хвостиков, завязанных по бокам головы. Картину завершал юный искрящийся взгляд, как у наивной школьницы.

Я прошествовал в свой кабинет, сел за стол и задумался. Старые дела были в основном закончены, надо было обдумывать новые проекты. Но сосредоточиться я не мог. Подошел к окну, чтобы еще раз посмотреть на природу. Открывать окно не стал - я все-таки кондишену доверяю больше.

Открылась дверь в кабинет, и с подносом вошла Клава.

- Куда ставить, Сергей Семеныч?

- Ставь на письменный стол, - сказал я и посмотрел на Клаву. Какие-то смутные ощущения у меня начали возникать.

Пока Клава накрывала на столе, я прошел к двери и запер ее. Потом прошел к столу переговоров, выдвинул от него один стул на середину кабинета и уселся на него. Клава уже справилась с чашками и с удивлением смотрела на меня.

- Клава, иди сюда, -сказал я.

- Зачем, Сергей Семеныч?

- Иди, говорю.

Клава медленно приблизилась ко мне. Я взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. В ее взгляде еще не было боязни, а видилось только удивление.

- Что Вы собираетесь делать? , - спросила она.

- А ты не догадываешься, - широко улыбнулся я. - Я собираюсь тебя отшлепать.

- За что, Сергей Семеныч?

Я скорчил неопределенную гримасу.

- Понимаешь, Клава, сегодня такой хороший весенний день. Все вокруг просто замечательно. И ты такая замечательная, такая красивая. У тебя такое красивое короткое платье, красивые носочки, красивые косички и красивая толстенькая попочка.

При этих словах я положил ей руку на сгиб колена и провел вверх по бедру под платьем, остановившись на попке. Слегка сжав ягодицу девушки пальцами, я продолжил:

- Понимаешь, Клава, сегодня тебя просто невозможно не отшлепать.

- Но я, Сергей Семеныч, но я... я же ничего не сделала!

- Ничего не сделала? , - ухмыльнулся я. - Была сегодня столько времени на работе и ничего не сделала? И ты предполагаешь обойтись без шлепков?

- Нет, - женщина от обиды даже притопнула ногой, - Я ничего плохого не сделала!

В ее глазах появились слезы. При этом она еще больше стала походить на маленькую девочку. Я взял ее за руку и слегка потянул к себе.

- Ну не упирайся, малышка, ложись к папе на колени.

- Не хочу, не хочу!

- Клава, - сказал я ласково. - Ты же знаешь, что будет, если ты будешь упираться, - я все еще одной рукой держал резвушку за руку, а другой гладил ее по попе под юбкой.

- Я все равно тебя отшлепаю, а потом еще и высеку прутьями. Чтобы слушалась.

Я еще раз потянул Клаву на себя, и с некоторой заминкой она подалась и стала укладываться у меня на коленях. Процедура была ей слишком хорошо известна. Однако в этот раз были отличия - я никуда не спешил и собирался получить от процесса максимум удовольствия.

Девушка вроде пристроилась на моих коленях - ей было это непросто при моем большом росте и ее маленьком - то руки провисают, то ноги болтаются. Только после этого я начал медленно заворачивать подол платья на спину бедняжки. Выяснилось, что сегодня на Клаве были трусики вполне обычного покроя - широкие, плотно облегающие крупный зад. Но что интересно, трусики были подобраны точно в цвет платья - тоже коричневые, чуть ли не из того же материала, что и платье.

Отвесив этим трусикам четыре-пять стартовых шлепка, я решил обсудить обнаруженный факт с Клавой.

- Клава, ты что, собиралась сегодня выступать в команде чирлидеров? , - спросил я, наклонившись в сторону головы своей жертвы.

- Кого, чир, кого выступать? , - засопела Клава.

- Ты не знаешь, кто такие чирлидеры? - Я еще несколько раз смачно шлепнул. Трусы оставались еще на своем месте.

- Чирлидеры - это такие девушки, которые в коротких юбочках выступают на всяких мероприятиях - типа спортивных. - Через каждые два-три слова я выдавал по шлепку.

- Они там целыми командами в одинаковой форме заполняют паузы. - Еще шлепки, на этот раз серия быстрых. Моя красавица уже сопела громко, готовясь зареветь.

- Клава, ты меня слышишь? Я тебе рассказываю, так что будь внимательна. Завтра спрошу, повторишь. - Я засмеялся собственной шутке, такое хорошее настроение было.

- Так вот, они там по-всякому прыгают и показывают, какие на них трусики надеты. - Пара шлепков по касательной, но тоже больных.

- Потом за кулисами их, конечно, шлепают по попкам. Вот так - шлеп, шлеп, шлеп, шлеп.

- Ааа, - раздался сдавленный плач снизу.

- В общем-то, эти девушки только для этого и нужны, - сказал я и вдруг задумался, а для чего мне нужна Клава - тоже только для этого? Удивившись возникшей паузой, секретарша зашевелилась. Нажав ей на спину и поправив сбившийся подол, я продолжил:

- Ну, а потом трусики с них, конечно, снимают, - при этом я спустил Клаве трусы, пока до середины бедер. Голый женский зад, открывшийся мне, был уже розовым от полученных шлепков. Но останавливаться я вовсе не собирался.

Еще после серии шлепков, отпущенных во всю силу, моя девочка уже вовсю ревела. За шум я не беспокоился - через двойную дверь тамбура и стеклопакеты в окнах наружу не выходил ни один звук - это было лично мной проверено. За ревом разговор было продолжать бесполезно, и я сосредоточился на круглом предмете исследования, лежащим у меня на коленях. Жирненький зад колыхался от шлепков и краснел прямо на глазах.

Бедная, бедная Клава! Мало того, что ее шлепали, ее шлепали ни за что, просто от хорошего настроения. Да еще для нее так неудачно сложилось, что я никуда не торопился и мог бы заниматься этим целый день. Ее товарки по приемной, по сложившейся традиции, в таком случае никого ко мне не пускали и по телефону не соединяли. Мешать наказанию было не в их интересах - во-первых, помешаешь - с тебя тоже могут спустить трусы, а во-вторых, им в глубине души было приятно от мысли, что соседку по комнате сейчас порют. Они просто-таки млели от удовольствия, отвечая по телефону в таких случаях:

- Сергей Семёнович сейчас очень занят, - (счастливая улыбка на лице) , или

- Нет, Клавдия Андреевна сейчас у руководства, - (с задранной юбкой и спущенными трусиками) , (подмигивает другой соседке по комнате) .

Я не считал, но думаю, что несчастной пришлось принять в тот раз не меньше двухсот шлепков. Продолжалось это долго... Разговор наш давно стал невнятным и выглядел примерно так:

- Ах, какая ты красивая! - Шлеп.

- Ай! Хватит!

- Такую полную попу трудно наполнить такими слабыми шлепками. - Шлеп, шлеп, шлеп - во всю силу.

- У-у-у!

Коричневые трусики были давно сдернуты совсем и валялись на ковру. Сандалеты тоже соскочили с ног, и ноги болтались в воздухе в одних белых носках. Я сделал паузу, чтобы отдышаться. Затем приподнял женщину за плечи:

- Встань.

Она с трудом поднялась, размазывая слезы и сопли по лицу двумя руками. Выглядела она для меня тем не менее очень привлекательной. Тем более с задранной юбкой и с пунцово-красным задом. Пока она терла глаза, я взял ее за талию, приподнял и с некоторым усилием, но вполне ловко вновь уложил ее себе на колени, только теперь под другую руку. Девушка взревела и сделала неудачную попытку вырваться.

- Как, еще не все?

- От твоей попки, Клава, очень трудно оторваться. - Шлеп - шлеп - шлеп - по центру попки, шлеп - со всей силы по дальней половинке, шлеп - со всей силы по ближней.

- Теперь еще немного, Клавдия Андреевна. Еще получишь столько же с левой руки, и шлепков довольно. - Шлеп - сильно - по низу попы, она колыхается. Потом останавливаешь колебания легким поглаживанием, и опять шлеп - сильно - по низу другой ягодицы.

- Ну а потом, Клавдия Андреевна, - шлеп - потом ремешок.

- Ка-ка-какой ре-ре...

- Такой узенький, Клава, ремешок из брюк. Ты с ним хар-рашо знакома. Это тебе не такой шлепок - шлеп - и даже не такой - шлеп сильный.

- У-а-у-а-у! За что!?

- За красоту, - шлеп, -Клаша, - шлеп, - за красоту - шлеп - шлеп - шлеп. - Что можно сделать с такой неземной красотой? - Шлеп-шлеп. - Правильно, только отшлепать ее. Шлеп. Шлеп.

Однако природа быстро показала мне, что с последним высказыванием я не прав. Жертва не успела получить и двух десятков шлепков с левой руки, как мне пришлось поспешно встать, взять бедную Клаву и положить, почти бросить животом на стол. Встав сзади Клавы, я вытащил ремень из брюк и положил его на стол, прямо под нос отшлепанной девушке. При виде своего врага она захныкала и засучила ножками в беленьких носочках. Ее киска была почти раскрыта, но она об этом не думала - все внимание сосредоточив на ремешке, который сейчас начнет жалить и без того красный несчастный задик.

Клавка не могла видеть, что меня ремень уже не интересовал - мне надо было поспешать. Я быстро скинул брюки и трусы (а туфли были без шнурков) и успел даже напялить презерватив.

Нельзя было медлить ни секунды, и я вправил свой сильно эрегированный член в раскрытую киску.

Клаша издала неопределенный звук, который был скорее звуком облегчения, чем боли. Я долбил ее членом, периодически прижимаясь своим животом к ее красному горячему заду. От возбуждения кончил я довольно быстро, но отшлепанная, кажется, тоже успела кончить. Стащив презик, я бросил его в мусорную корзину и стал одеваться. Потом подобрал с пола Клавкины трусики. Без сил рухнув в свое кресло, я смотрел на поднимающуюся Клаву. Плиссе на ее подоле почти разгладилось. Оглянувшись по сторонам, Клава, всхлипывая, сказала:

- Сергей Семёныч, отдайте мои трусы.

Не обращая внимания на ее слова, я нажал кнопку селектора. Из него раздался возбужденный голос Валерии:

- Да, Сергей Семёнович!

- Валерия Анатольевна, у нас есть кто-то чужой в приемной?

- Нет, Сергей Семёнович, только мы с Зиной!

- Валера, закройте дверь приемной изнутри. У нас тут... в общем, Клавдия Андреевна не в форме.

Я встал из-за стола и направился к двери. Коричневые трусики я нес в руках. Клава успела обуться и обдернуть платье. Когда я почти подошел к двери, опять послышалось:

- Трусики мои... отдайте, пожалуйста.

Обернувшись к Клаве и опять не обращая внимания на ее слова, я произнес:

- Ах, какая ты красивая. Очень красивая, - и после небольшой паузы продолжил:

- Надо бы тебя все-таки ремнем выпороть. Уж очень ты красива. Да и без трусов уже.

Помолчав еще пару секунд (она смотрела на меня округлившимися глазами, раскрыв рот) , я сказал:

- Ну да ладно, иди сюда.

Она подошла ко мне и мы вместе вышли в приемную. В тамбуре между дверями я сунул трусы ей в руки. Надо сказать, оказавшись в приемной, мы доставили Зине и Валере большое удовольствие своим внешним видом - я, вспотевший, без пиджака и без ремня в брюках (что девушками было, без сомнения, замечено) , и Клавдия Андреевна - с зареванным лицом и с трусами в руках.

- Ладно, приводите тут себя в порядок, - сказал я. - Мне надо работать.

- Валера, у тебя готовы диаграммы, которые я просил?

- Сергей Семенович, они будут готовы через два часа.

- Значит, так - зайдешь ко мне через полчаса. Либо с готовыми диаграммами, либо сразу без брючек и трусиков. Ясно?

- Поняла, Сергей Семенович, - обиженно поджав губы, напыщенно произнесла Валерия.

- Зинаида, бери бумаги на подпись и заходи ко мне.

Зинаида вышла из-за своего стола, величественно выпрямилась всей своей мощной фигурой, взяла папку с бумагами и направилась к дверям кабинета. Разгладить складки на платье она не сочла нужным, однако могучий зад все равно был туго обтянут узким легким платьем. Пропустив ее вперед в дверях кабинета, я с размаху выдал ей два шлепка - с левой и с правой руки.

- Нечего попкой вилять - я тебя по делу вызвал!

Высунув опять голову в приемную, я сказал:

- За дело, колхозницы, солнце еще высоко!

Ответом мне был благодарный взгляд заплаканных глаз Клавдии, стоящей в этот момент с поднятым подолом и надевающей свои многострадальные трусики. Я отправился в кабинет подписывать многочисленные бумаги.