Неожиданная находка. Часть 3
- Оценка: 7/10
- Проголосовало: 791
Ух ты! Полгода выживания и мышцы у Милы оказались совсем не женские. Она уверенно держала веник и отреагировав на моё "сильнее" , хлестнула так, что я взвыл.
- Ах так! Ну всё! - заревел я, девчонка весело запищала, увернулась от объятий и мы понеслись наперегонки к ручью, где ещё первый хозяин заботливо выкопал и обложил гладкими камнями яму. Специально для любителей попариться.
Вода в ручье наполняла искусственный бассейн до краёв и была столь отчаянно прозрачной и холодной, что я содрогнулся, но не ударил в грязь лицом, схватил вновь пискнувшую Милу и ухнул с головой в мерцающую плёнку воды. Отчаянный визг и мой рёв наверняка распугали всё зверьё вокруг.
Мила едва очутившись в воде, начала бултыхаться, но вскоре замерзла и прижалась ко мне, обняв ручками и замерев. Так мы и стояли на дне ледяной купели, в объятиях друг друга, не говоря ни слова. Глаза Людмилы при этом мерцали нежностью и каким-то внутренним призывом, что ли.
- Виталя, ты самый хороший, - едва слышно произнесла кроха и моё сердце сжалось от нежности к этому мужественному маленькому человеку.
Вернувшись в баню, я сразу плеснул на камни воды. Потом принялся мягкими шлепками оглаживать спину, ягодицы и ноги девочки. Думать ни о чём не хотелось, было просто очень хорошо. А потом малышка уснула, да так, что не отреагировала ни на прикосновения, ни на то, как я поднял её и отнёс из бани в протопленную чистую избушку, уложил на расстеленный вместо старых тряпок толстый спальник и укрыл с головой шерстяным пледом. Ещё полчаса повозился, пристраивая шмотки, посмотрел на звёздное небо, да и лёг спать рядом с ребёнком, который тотчас трогательно засопел, прижал меня к себе, как плюшевого пупса, сложил ногу на мою и уснул ещё крепче. А через пару минут провалился в сон и я сам.
Глава 2
Проснулся я от странных ощущений. Ой да вот только не надо представлять что все всегда пробуждаются от отсоса. Ничего подобного. По ощущениям, меня облизывала шершавым языком здоровенная кошка. Я лениво приоткрыл правый глаз.
Людмила сидела на коленках вполоборота ко мне и гладила ладошкой мой живот, бедро правой ноги. Она не касалась вытянувшегося на максимальную длину моего достоинства, но пристально смотрела на него. И улыбалась.
После полугода, проведённых в нечеловеческих диких условиях, на теле девочки прибавилось несколько маленьких шрамов, а ладошки, нежные и мягкие некогда, затвердели, став похожими на рогожу. Несмотря на вчерашнее распаривание и детский крем, им было ой как далеко до нормы. Но главное, не зачерствела душа малышки. Сейчас узкая ручка двигалась по моему телу. Иногда пальчики чуть сжимались, массажируя мышцы. Девочка была такой задумчивой и умиротворённой, что я невольно ею залюбовался.
- Виталь, я когда тебя увидела, - вдруг начала она не по-детски серьёзно, - сразу поняла, что ты за мной приехал. Специально. Только за мной. И спас меня, и я здесь оказалась для тебя. Я думала, что умру здесь, но ты приехал и теперь всё будет хорошо.
Она только теперь развернулась и посмотрела на меня своими зелёными как весенняя трава глазами. Я вчера ещё обратил внимание на их цвет но именно в утреннем свете они казались глубокими и чувственными, колдовскими.
Я хотел что-то сказать, произнести важные как мне казалось слова, но кошка потянулась и твёрдая ладошка прикоснулась к губам.
- Не говори ничего. Я вчера видела как ты смотрел на меня и как твой, - она замялась, подбирая слово, затем мотнула головой, разметав волосы, - он тоже смотрел и хотел. И я очень хочу сделать тебе хорошо, как ты мне.
Слова замерли у меня в горле. На меня смотрела не десятилетняя городская девочка с бантиками, а требовательная львица, совершенно точно знающая, что нашла своего единственного льва. И помешать ей в этот момент было крайне опасно, может и покусать. Пусть она не умеет пока правильно выразить свои ощущения и желания словами, есть у женщины другие способы всё сказать и доказать.
Пока я раздумывал, Мила легла боком, облокотилась рукой на крепкие бёдра, ещё раз улыбнулась и первый раз провела розовым язычком по самому кончику заждавшейся ласки головки вставшего поутру члена. Провела, задумалась, затем язычок ещё раз прошёлся по розовой бархатистой коже, вызывая непередаваемое ощущение запретного, смешанного с нежностью к этому маленькому чуду. Я протяжно вздохнул.
Малышка тем временем устроилась поудобнее, чтобы мне было лучше видно. Демонстративно медленно прошлась по всей длине ствола, обильно смазывая его слоем слюны, вернулась к верхней части, приоткрыла казавшиеся алыми губки и не спеша, даже как-то задумчиво, погрузила головку в глубину рта. Я думал, что она сразу вынет и начнёт сосать как это почти всегда делают другие девушки, но ничего подобного.
Головка исчезла между губок девочки полностью. За ней проскользнула уздечка, рот заполнился, щёчки надулись, как шарики и движение остановилось. Смешно высунулся наружу язычок и начал облизывать синие вены, выделявшиеся на стволе. Как только мой не самых маленьких размеров орган помещался в ротике, для которого и столовая ложка - уже подвиг?
Движение. Я почувствовал, как головка упёрлась где-то внутри. Мила сосредоточилась, будто вспоминая что-то, затем выгнула спинку вниз, вытянула шею, после чего под моим изумлённым взором член продолжил путь внутрь.
Треть вошла. Головка с трудом преодолела внутреннее препятствие, её сжало на миг и вот невидимое колечко пропустило большую часть члена. Две трети ствола провалилось внутрь ненасытного ротика. Шейка Милы, узкая и худая, неправдоподобно раздулась. Она при этом ещё и пульсировала в такт толчкам моего сердца, как будто удав проглотил ещё живую мышку и та бьётся внутри желая выскользнуть из нежных тисков. Я ясно видел очертания головки, остановившейся где-то в глубине растянутого горла. Каждая жилка отчётливо отпечаталась на тонкой кожице шеи ребёнка.
Я не поверил своим глазам. Маленькая девочка, которой впору в куклы играть, практически без подготовки делала мне глубокий минет. Хотя без подготовки - это я хватил. Несколько лет давиться членами трёх взрослых мужчин, да ещё и каждый день. Немудрено, что малышка так натренировалась.
Тут Мила вдруг вся сжалась, по члену прошла сладкая волна и головка быстро, с хлюпающим звуков выскользнула из плотно сжатых губок.
Я было дёрнулся к зашедшейся в кашле девочке, но та остановила меня взмахом руки. Говорить она пока не могла.
Прокашлявшись, Люда тихо, как бы извиняясь, сказала:
- Давно не пробовала, отвыкла. А у тебя он большой и длинный, гораздо больше, чем у: - она замолчала в смущении.
Она ещё и прощения просит! Слова сами сорвались с губ, прежде, чем я осознал, что несу:
- Ты просто чудо, я тебя люблю.
Господи, да какая любовь! Но именно этого так не хватало для девочки. Она как бы вся озарилась изнутри, расцвела, как бутончик, и, повернувшись удобнее, принялась благодарить как умела.
На этот раз Мило действовала аккуратнее. Она сосала головку, лишь изредка повторяя свой трюк с глубоким проникновением, каждый раз сразу доставала инструмент наслаждения изо рта и, отдыхая, нежно его целовала, взявшись за основание правой ладошкой, которая была столь мала, что не обхватывала весь орган.
Постепенно движения малышки стали смелее, многолетний опыт вернулся и вот уже снова две трети члена проникли внутри девочки. Она снова затихла, переваривая ощущения и смешно вертя кончиком языка, зажатого между нижней губой и стволом. Пушистая шапка волос пошла вверх, выпустив в рот налившуюся кровью головку, и сразу же насадилась на неё.
С этого момента начались чудеса. Член больше не покидал узкой глубины, оставались в плотно натянутом горлышке малолетней нимфы. Она сама мягко и плавно насаживалась на мужское естество, доставая до волос на лобке, заставляя кончик головки доставать до основания шеи, которая вспухала и опадала под напором таранящей её плоти.