Шпилли-Вилли

Пляжик

После того, что произошло в медпункте, мы с Андреем не очень знали как нам надо вести себя с отдыхающими и, самое главное, с Катей. Андрей был не удовлетворен сексуально, но советская биологическая наука уверяла, что чувство неудовлетворенности советский человек может испытывать только в случае невыполнения плана! Я об этих чудесных открытиях отечественной науки тогда еще не знал, но вот Андрей был уверен, что половой акт предназначен исключительно для осеменения женщин, которые кроме ПЛОДОТВОРНОЙ работы на производстве и в поле, должны были непрерывно ПЛОДИТЬСЯ, в буквальном смысле этого слова. И хотя Андрей был разумным парнем, но одновременно он был еще и комсомольцем!

Однако недавние события были совершенно не похожи на простое и плановое осеменение. Во-первых, Катя не была ему женой; во-вторых, он ее не оплодотворил (и это было правильно, см. «во-первых»); в-третьих, и без этого самого оплодотворения ему было хорошо, хотя и хотелось большего; в-четвертых, в этом самом половом акте участвовал не один, а два «пестика» (разумеется, о полисперменном осеменении он тогда не знал); наконец, в-пятых, один из «пестиков» был малолетним, но это почему-то не беспокоило ни его, ни пышногрудую «тычинку» (за исключением уголовной статьи за «развращение малолетних»). Честно говоря, Андрей всегда сомневался в истинности любых утверждений, особенно тех, которые широко освещались в школьных учебниках. Сомневался он и в исключительно советском инстинкте «осеменения», имеющим только одну цель – увеличение народонаселения самой свободной страны. Устав ВЛКСМ вещь конечно замечательная, однако, то, что он ощутил своим членом в Катином влагалище, ну никак не походило на удовлетворение от сверхплановой работы. В отличие от Андрея я совершенно не заморачивался по таким глубоким партийно-патриотическим вопросам. Я обдумывал свое новое положение среди продажных подданных в своем бывшем «королевстве».

Внутри себя я уже не был королем в кавычках – я был императором! Тоже без кавычек! Я знал такой СЕКРЕТ, который был вовсе недоступен никому из моего бывшего окружения. Однако этот секрет оставался ТАЙНОЙ, и если он так и останется тайной, то я не смогу вернуть свой пошатнувшийся авторитет. Но раскрывать секрет в виде увиденных (каламбур!) Катиных прелестей, а тем более делиться секретом их обладания, я не мог! Ее улыбка, которую она посылала мне, посасывая мой писюн, не позволяла мне показывать на нее пальцем. Я чувствовал, что это было бы предательством! Проблема была практически не разрешима! Я знал суперсекрет и не мог им ни с кем поделиться!

Пока мы так страдали, подошла Катя в сарафане и с сумкой. Мы, было, вскочили, но она нас остановила: «Давайте посидим немного. Мне надо поговорить с начальником» - надо, так надо. Сели мы обратно, только уже на ее одеяло (принято у нас на пляж с одеялом ходить, хорошо – не с валенками!), которое так, и лежало на берегу, пока Катя нас «лечила». Впрочем, там еще одеял пять было, да и вещи пляжные валялись. Сидим, Отдыхающих еще нет – обедают, а мы молчим, не знаем, о чем с Катей разговаривать. А она смотрела на нас и улыбалась. «Андрей, у тебя кровь на ноге. Не болит?» - первой прервала тишину Катя. «Нет» - коротко ответил ей Андрей. «А у тебя Витенька? Все в порядке?» - это она уже меня спросила. Я непроизвольно вниз посмотрел: «Все нормалек». «Вот и хорошо. Но я вас, все равно, провожу, а то вы еще себе чего-нибудь пораните». Мы с Андреем переглянулись, провожать-то нас зачем? Ну, я, в общем, подумал, что по домам нас отправляют, и сразу обиделся. Вот такой я самолюбивый! Сам на Андрея посмотрел, он старший, ему и решение принимать, а что по мне, так встал бы и уехал сразу! Раз выпроваживают!

Но не тут то было! Андрей на Катю как-то странно смотрел, теперь я определил бы, что влюбленными глазами он смотрел на нее, а тогда и не понял совсем. Но въехал, что просто так Андрей отсюда не уйдет, ему намеки не понятны! Оценил я расклад и злыми глазами на Катьку противную посмотрел. А она мне улыбается так же, как тогда в медпункте. Ну, я глаза и опустил. Стыдно мне стало, что я на нее разозлился. Но не очень я их низко опустил, только до выреза на Катином сарафане. Он был небольшой и через него только самый верх ее больших грудей видно. Чего-то мой взгляд задержало, а что я не понял.

Катя увидела, что я на нее не сержусь, и опять на Андрея внимание обратила: «А чем ты занимаешься?». «Я в институт поступил недавно». Дальше его понесло… А я все на сарафан Катькин пялился. И через минуту понял, что именно внимание мое привлекло. Катька уже месяц медсестрой на турбазе дежурила и загорела прилично. Не дочерна, но как каждая брюнетка она и так смуглая была, а под солнцем еще больше потемнела. Кожа ее такая светло-коричневая стала, немного темнее, чем «золотистая». Ну, так вот. Вся она, скажем, темно-золотисто-коричневая, а правая грудь, ну, та часть, что из сарафана выглядывает, не намного, но заметно темнее левой. И там где складка между грудями и конец выреза воротника сходятся кругляш совсем темный видно. Вот этот кругляш меня и тормознул. Вспомнил я как на этой сиське висел и двумя руками в нее вцепился. Этот кругляш-то был синяком от большого пальца моей правой руки.

Вроде как синяки мне знакомы были, я сам в них с головы до ног увешан был, но почему-то понимал, что Катин синяк видеть никто не должен! «Кать, у тебя там… ну на этой, как его… груди…» - с трудом выдавил я из себя и пальцем показал. А как сказать-то было? На «буферах», на «сиське» - не подходили как-то эти слова к Катиным… грудям. Она проследила направление и немного сарафан назад сдвинула и сказала: «Спасибо, дорогой! Это пройдет, только помассировать это место надо. Но пальцем показывать не вежливо». Увидела она, что я опять дуться начинаю: «Ну, чего ты? Я же доктор, должна всю правду говорить». Зацепила она это слово «доктор». Я ведь и в первый раз спасовал - разрешил ей как «доктору» штаны с меня снять.

К этому времени по лестнице народ стал спускаться: «Ну, что, докторша, выздоровели твои пациенты?». И так это спрашивают, что понятно, нет у них никаких подозрений по поводу длительного «лечения» этих пациентов-маньяков. Минут за пять спустились к пляжу человек 20 – почти все население турбазы. Одним из последних мужик пришел, как сейчас понимаю, лет 40, а тогда оценил – старый. Но спортивный, подтянутый. Вот к нему Катя сразу и подошла: «Константин Петрович (может его так, и звали, сейчас уже не помню), можно я больного до дома провожу?». «Это, которого? Вон того, что ли, жеребца здорового? Иди, конечно, только к ужину не опаздывай» - хмыкнул он грубовато, но как-то по доброму. «Спасибо, товарищ начальник!» - весело ответила ему Катя и нам сказала: «Пошли ребята».

Встали мы, велосипеды и сумку Катину взяли да и пошли. Уходя всем «До свиданья» сказали. Так нас учили тогда. А когда мимо парня проходили, который мне помог мопед пристроить, он и спросил: «Пацан, а ты завтра придешь? Может, дашь на коне твоем железном прокатиться?». Я только плечами пожал: «Не знаю». Ответ двусмысленным получился, коня мне не жалко, вон Андрей его даже в луже утопил, но я же не знал еще, приеду я завтра или нет.

Пошли мы от пляжа прямо по дороге к хутору. На взгорок поднялись, а как чуть спустились с него, и пляжа не видно стало, Катя спросила: «Мальчики, а вы торопитесь?». «НЕТ!» - мы прямо хором ей ответили. «Тогда может, покупаемся?» - опять Катя нас спросила. А мы также хором ответили: «АГА!». И когда мужики научаться говорить женщинам «нет» и «да», но в другой последовательности? Может, хоть тогда они нас ценить будут? «Тогда нам сюда» - сказала Катя и повернула на ту же тропинку, по которой мы к речке утром шли. Правда место, где мы Андрея отстирывали, мы прошли и только метров через 200 остановились. Привела нас девушка на красивую полянку с березовой опушкой и пляжиком песчаным метра три шириной.

«Это мое место. Я загораю тут иногда» - сказала Катя и положила на траву сумку. Сама рядом села и стала эту сумку разгружать. Мы своих «коней» к деревьям прислонили и к Кате вернулись. Достала она из сумки тонкое покрывало. Вот ведь женщины! Она оттраханная на два оргазма, за каких-то полчаса свои дела турбазовские сделала, сумку собрала и не забыла это покрывало. Одеяло-то пришлось на пляже оставить, чтобы не подумали про нас чего. И план еще разработала – как и куда нас отвести. А потом из сумки и купальник ее появился, а за ним: колбаса, хлеб, печенье, три яблока, огурцы, даже соль в спичечной коробке, ножик складной. Но все это ерунда! Ну, подумаешь, предусмотрела женщина, что мальчишки есть захотят, что тут такого? Так, вот с самого дна своей сумки она достала початую бутылку вина и стаканчик маленький – стопку граненую! Все она предусмотрела. Абсолютно все!

Расстелили мы с Андреем покрывало, а Катя разложила продукты на газете (салфеток тогда не было). Потом почистила огурцы и предложила всем садиться. Присели мы, а она вино налила: «Хочу, чтобы выпили мы за нашу встречу, надеюсь, поддержите?». Даже паузы не возникло, Андрей руку протянул и взял стаканчик. Выпил он вино сразу одним глотком и стаканчик вернул. На этот раз Катя выпила сама. Я уже было подумал, что мне не дадут. Но Катька, стерва, снова налила вино: «Как ты, Витенька? Тебе можно немножко вина выпить, или нет?». Ага, сейчас я ей признаюсь, что за всю жизнь только два раза пиво пил! «Могу!» - отвечаю и руку протягиваю. Что там было, я не знаю, скорее всего «Портвейн» с маркой «слезы Мичурина», но выпил я все, что мне налили, грамм 50, наверное. Честно говоря, мне тогда крепленое вино понравилось, оно было сладкое и немного горькое. Но никакого отталкивающего вкуса я не почувствовал.

После этого Катя бутылку закрыла и в сторону убрала. Как теперь понимаю, проверяла она нас на алкоголь, как примем его, и что будет. Поели мы с удовольствием, кстати, и свои бутерброды достали. Посидели, Катька снова Андрея на рассказ об институте развела, как будто интересно ей чему в МАИ учат. Каждый сидел, хотел, ел, хотел пил (воду из моей фляжки). Так минут 15 прошло. Катя нас внимательно осмотрела и опять бутылку открыла. Мы снова выпили, и тут я чего-то почувствовал. До этого-то мне их разговор скучным казался, а тут вроде как интересно стало. Правда, почему-то беседа с учебы переключилась на девушек. Катя у Андрея поинтересовалась, какие ему девушки нравятся.

Он чего-то в ответ помыкал да похмыкал. Нравиться, то они ему нравились, но до сегодняшнего дня он кроме пары поцелуев о девушках и не знал ничего. Как об этом проколе рассказать и не опростоволоситься, он не знал и всякие глупости отвечал. А я хихикал! На все что он говорил. Да и на то, что Катя спрашивала. Поняла она, что сама Андрея только что девственности лишила и ушла от этой темы. На меня переключилась, спросила, как я провожу время. Я хоть и опьянел уже, но еще соображал. И поэтому не стал я рассказывать о своем свержении с «трона». Тоже дураком выглядеть не хотел. И тут она поняла, что темы ее, нас раздражают.

Примолкла она не больше чем на минуту. Сейчас думаю, что Катька и не пыталась сообразить, о чем с нами еще поговорить, а просто женскую паузу держала, интригующую. «Ну, что, купаться-то будем?» - спросила, мы только кивнули и собрались, было в воду идти, но она нас остановила: «Сразу после еды купаться вредно, надо немного переждать. Давайте сначала позагораем» - загорать, так загорать. Нам все равно. Прибрали мы со «стола» и на покрывало свободное намылились лечь. А Катя засмущалась и попросила: «Отвернитесь немного, у меня купальник грязный». Я не понял, причем здесь грязный купальник, но Андрей меня за плечи взял и к лесу повернул.

«Можно» - сказала Катя, и мы обратно повернулись. Вот почему она про купальник-то говорила! Лежит она вся голая на животе, и сарафан свой рядом сложила. Вот же бл@дь, и тут скромницу из себя строила! Как будто мы ее с Андреем час назад с двух сторон не пялили! Но это я сейчас так думаю, а тогда и мысли этой не появилось – не может же девушка перед ребятами раздеваться. Присели мы рядом и во все глаза на тело ее смотрим. А надо сказать, что легла Катька вдоль берега так, что если мы сесть захотим, то на покрывале место только выше ее есть. Как раз нам двоим, рядышком сесть, и на жопку ее голую смотреть. Иначе ногами вверх сидеть пришлось бы. Мне досталось у ее задницы сидеть, а Андрей сел напротив ее грудей, в покрывало вдавленных.

Очередная композиция – «купальщица и купальщики»! Абсолютно голая девушка, вся загоревшая кроме треугольника светлого на жопке, лежит вдоль берега, а выше ее два парня в плавках сидят, и один из них совсем сопляк. Сидят и ее телом любуются, а в плавках уже торчит кое-что. Тут понимаешь, вспомнила она внезапно, что мы третьего после обеда не подучили, и к сумке потянулась, яблочки достать. Нет, это не память у нее плохая, это планы ее каверзные! Сумку-то она далеко вверх поставила. Вот и надо ей, чтобы яблоки достать, приподняться да к нам повернуться. Уже не просила Катька нас отвернуться, а прямо развернулась и к сумке руку протянула. Грудь ее правая от покрывала полностью оторвалась и к нам соском повернулась.

И это оказалась та грудь, на которой я в качели игрался! Так и не достала она яблоки, увидела, как мы на ее потемневший сосок смотрим, и сказала: «Ой, я и забыла совсем! Мне же массаж надо сделать, а то синяки останутся! Витенька! Помоги мне, пожалуйста! А то я не достану все места помассировать». «А что мне делать-то надо?» - спрашиваю. «Ах, да это просто совсем! Я сейчас тебя научу» - ответила она мне и встала перед нами во весь рост! Мы чуть выше сидели и поэтому наши глаза на уровне ее пупка оказались. Конечно, офигели мы! Полностью голой мы ее только в медпункте видели после скачек наших бешенных. Но она тогда делами занята была, да и мы не в себе были. А сейчас перед нами женщина всю себя показала от макушки до пальцев на ногах. Чуть выше наших глаз соски ее толстые висят, чуть ниже поросль черная и густая, а еще ниже губы половые толстые в междуножье ее уходят! Что там дальше нам не очень видно, но понимаем, что Катька ноги свои в промежности свести не может, такие губы у нее толстые, да еще и дорожка между ними просвечивает!

Постояла Катенька с полминуты, да и начала волосы поправлять. Руки вверх подняла, видно, чтобы нам ее груди лучше видно было. Ноги раздвинула аж на ширину плеч, типа равновесие удержать, а на самом деле губки свои толстые раскрывает перед нами. Волосики на губках уже мокренькие немного, а в глубине между губами что-то белое выглядывает. Вспомнили – тампоны. Думаете, она ПРОСТО забыла тампоны из влагалища вытащить? Ага, как же! Соль положить не забыла, а тряпку из дырки выбросить забыла! Нет, это она эти тампоны там ПРОСТО оставила! Мы-то видели, как и куда она их засовывала, так вот чтобы нам напомнить про это глубокое место свое она их оттуда и не вынула. План, е@тить!

«Витя, достань, пожалуйста, пузыречек из сумки. Там мазь, которой синячки смазывать надо» - сказала Катя и попросила Андрея подвинуться. Тот обалдело пересел на противоположный край покрывала, а я в сумку руку запустил. Порылся, но ничего не нашел: «Нету тут пузырька». «Как это нет? Ну, погоди, сама найду» - ответила Катя и к сумке подошла. «Ты присядь пока. А я поищу». Сел я на покрывало, на то место где Андрей сидел и глаза поднял. Лучше бы мне этого не делать (глупость, написал – типа так принято писать, а на самом деле – суперкласс!). Катя уже наклонилась над сумкой и повернулась ко мне задом. Ноги-то у нее были широко расставлены, и я увидел всю ее промежность как на ладони, впервые увидел! С ума сойти! Это же и был тот «секрет», который хотели узнать все мои знакомые пацаны! Они только хотели, а я ВИДЕЛ! Но мне это, кстати, было уже все равно! Сам вид Катиной промежности был бесподобен, ничего более прекрасного я себе и представить не мог!

Через мгновение сзади в меня уперся Андрей, он уже стоял на коленях и дышал мне в затылок. Он тоже терял голову – да, час назад он засаживал свой дрын в эту девушку, но еще никогда не видел того места куда засаживал – ее влагалища. Я, конечно, и не обратил на него внимания, да и он на меня тоже. Мы любовались незабываемой картиной (и это не метафора, я и сейчас помню Катино междуножье). Сверху в середине небольшой плоской ложбинки, напоминающей по форме перевернутую верхнюю часть бокала, немного вверх торчал конический и сморщенным холмик розовато-синего цвета, на вершине которого был небольшой розовый кратер. Назвать это жопой язык не поворачивался, и я как-то сразу придумал называть это вулканчиком. Ниже ложбинка немного сужалась и опускалась. Потом края ее резко расширялись и образовывали две складки между промежностью и внутренними частями бедер. Но эти складки были совсем коротенькие. Еще раньше на ее ногах и в самой промежности уже появлялись волосы. Но они были еще маленькими и редкими.

В том месте, где кончались складки, начинались валики наружных половых губ. Они почти сразу становились очень полными и высокими. В их начале между губами был зазор шириной примерно в три пальца. Волосы на губах росли везде кроме внутренних их частей. По мере приближения к влагалищу Катины волосы становились все гуще и длиннее. Кучерявились они слабо и только на бедрах свивались в кольца. В сухом состоянии я их никогда и не видел, а во влажном они опускались вниз с обеих сторон половой щели как заросшие лесом склоны долины. Только долина было вверху, а лес рос вниз. Отдельные волосики у внутреннего края губ уже слиплись и висели как черные сосульки. На некоторых поблескивали маленькие капельки.

Как таковой, половой щели у Кати не было, я уже говорил, что мне казалось, что даже при сильном сжатии бедер она не могла бы свести свои наружные половые губы вместе. Дело в том, что когда я смотрел на Катю спереди, то видел, как от середины ее сжатых бедер вверх уходили две линии, которые расходились углом в стороны. Но не выше промежности, как обычно, а до нее. Плавность этого угла перед самой промежностью нарушалась половыми губами, которые спускались с лобка и раздвигали ее бедра. А между губами был виден приличный зазор.

Так вот, сзади этот просвет выглядел как широкая темно-розовая полоса с валиками толстых губ по краям. В самой нижней точке туда можно было легко всунуть ладонь, повернутую ребром. Еще выше начиналось отверстие ее влагалища. В этом месте большие губы изгибались, расширяя этот самый просвет еще больше. Малые половые губы у Кати были действительно малыми. Кроме того, они охватывали только часть входа двумя раздельными складками. Нет, конечно, валики малых губ шли до самого клитора, но они были почти не заметны. Кстати, клитор мы не видели, он был закрыт мокрой марлей, свисающей из влагалища.

Пока мы изучали ее промежность, Катя рылась в сумке, отыскивая злополучный пузырек. Чтобы лучше все видеть мы придвигались к Кате все ближе и ближе. За эту прекрасную минуту (врядли, больше) наши носы почти уперлись в ее оттопыренную попку. Мы мешали друг другу своими головами – никто из нас не мог оказаться точно напротив ее промежности. Но Катя уже почувствовала наше горячее дыхание и наклонила голову ниже. Наши глаза встретились между ее разведенных ног. Она улыбалась приветливо и хитро одновременно. А уж, какое было выражение наших рож, можно только догадываться, тем более она видела только два половики физиономий, которые срослись ушами. «Что-то случилось?» - спросила Катя. Мы в разнобой чего-то промычали. Тут наша хитрожопая медичка, сделала вид, что, наконец, заметила свой марлевый «хвостик»: «Ой, а я совсем забыла! Витенька, пожалуйста! Вытащи марлечку, она уже не нужна!». Опять она меня на подвиг звала!

Я даже не сообразил сразу, о чем она просит. «Витенька! Ну, что же ты? Убери эту тряпочку. Она мне мешает!» - повторила Катя и продолжала внимательно следить за нами. «Угу» - промямлил я и протянул руку. Это так говорится «протянул руку», а на самом деле я поднимал ее так, будто на ней гиря висела. Рука моя дрожала, ладонь вспотела, пальцы не слушались, но медленно и нехотя (очень «хотя», но с непонятным страхом) моя ладонь все-таки приближалась к заветной розовой долине с мокрым белым комком в середине. Пальцы почти не гнулись, да и взялся я за самый край мокрого тампона. Разумеется, пальцы соскользнули, а тампон остался на месте. К этому времени я уже отодвинул Андрея локтем в сторону и поэтому хорошо видел нижний край влагалища. По этому краю вокруг тампона блестела полоска вязкой белой жидкости. Катя опять текла. Вообще говоря, после знакомства с Катей, я думал, что у женщин там всегда мокро. Т.е., я совершенно не связывал это явление с возбуждением женщины.

Ну, так вот. Пришлось мне все-таки выполнить Катину просьбу. Я снова взялся за мокрую марлю, на этот раз основательно. Для этого мне пришлось сунуть в ее промежность ладонь, сжатую почти в кулак. Я немного промахнулся и уперся кулаком в ее тело слишком близко к задней дырочке. После этого я был вынужден двинуть свою руку вперед. Вся верхняя часть моей ладони утонула между ее толстыми половыми губами, и поэтому по мере движения я раздвигал их мокрые стенки. Ощущения были замечательными – мягкие теплые валики нежно охватывали мою руку почти до безымянного пальца. Горячая слизь смазывала ладонь со всех сторон. Мне казалось, что руку кто-то облизывает. Наконец я добрался до мятой ткани и сильно сжал ее. Рука моя опустилась и выскользнула из ласковых объятий Катиных больших губ. Я потянул марлю вниз. Похоже, я ошибался, Катя сунула в свое влагалище комок не из трех, а как минимум из пяти марлевых тампонов. Разумеется, большая их часть пока находилась внутри Кати.

Марлевые тампоны, разбухшие и промокшие, и не поддавались, наоборот они тянули за собой влагалище. На ровной поверхности промежности постепенно набухал округлый холм, из которого и торчала, натянутая рукой, марля. Я, конечно, не ожидал такого сопротивления и остановился на полпути. Моя рука все еще дрожала, и дергала, мной же натянутую, марлю. Эти подергивания передавались выше к выпяченному влагалищу. Холм, с марлевым комком внутри, подрагивал и периодически сжимался, почти исчезая, но потом снова вытягивался. Катя, видела весь процесс так же хорошо, как и я, только с другой стороны. Она подождала, и когда я уже устал держать марлю и ослабил натяжение, сказала: «Витя! Эту штуку надо просто сильно дернуть!». Сказано – сделано! Попросили дернуть, ну, я и дернул изо всех сил! А Катька-то играла с нами! Она специально сжимала свою дырку, чтобы мне было труднее вытащить марлевую затычку. Но тут она промахнулась! Она думала, что я опять потяну тампон наружу, только сил приложу побольше.

Ну, я дернул ИЗО ВСЕХ СИЛ, а она, перед этим, успела ИЗО ВСЕХ СИЛ сжать свое влагалище! Эффект был ошеломляющим! Я даже успел отдернуть свою руку от пиз@ы Кати сантиметров на пять, когда ее влагалище начало раскрываться. Сперва оно опять набухло холмом, а потом сама дырка начала выворачиваться. Из середины холма следом за толстым комком марли потянулась трубка с тонкими темно-розовыми стенками, которые вдруг стали разворачиваться и толстеть вокруг тряпичного комка. Трубка расширилась, и валик на ее конце сильно раздулся. Катька невольно дернулась и вскрикнула. Видимо, только теперь она, наконец, разжала мышцы влагалища. Вытянутый в длину, но еще достаточно толстый тканевый комок вырвался из отверстия как пробка, причем с тем же характерным хлюпающим чпоком. Куда после этого отлетела моя рука с вырванным тампоном, я не помню, но Андрей сзади как-то странно хрюкнул. В это время все мое внимание было поглощено чудесами в Катиной промежности. После вылета затычки холм немедленно исчез, а вот толстенькая трубка с вывернутым валиком как-то странно пульсировала и почти не сжималась. Из нее тонкой струйкой потекла белесая густая жидкость. Было ее не много, и она скорее не текла, а медленно вытягивалась из Катиных внутренностей. Постепенно струйка превращалась в длинные вязкие и тягучие капли, которые медленно набухали и падали.

Я видел удивленные Катькины глаза, которыми она смотрела на вывернутое и торчащее наружу собственное влагалище. Я не смог удержаться и потрогал эту трубку. Она была мягкая и горячая. Я даже сжал эту штуку в кулаке. Но я не успел насладиться своими ощущениями. Катька оттолкнула мою руку и стала судорожно запихивать свою темно-розовую плоть обратно. Трубка легко входила внутрь там, где на нее нажимали Катины пальцы, но как только она их убирала, это место опять вываливалось. «Помоги!» - хриплым шепотом попросила Катя, и я стал вместе с ней всовывать эту трубку внутрь ее влагалища. Получалось так: сначала она впихивала немного этой розовой штуки в дырку влагалища, а я придерживал это место, чтобы оно не торчало наружу. Потом Катя запихивала внутрь новую часть, которую я снова прижимал. Пройдя по краю дырки, мы засунули вовнутрь почти все, и некоторое время еще придерживали края отверстия тремя руками. Постепенно мышцы Катиного влагалища начали прерывисто сокращаться и уже сами удерживали стенки внутри влагалища. Когда мы убрали руки от ее промежности, вокруг входа остался лишь небольшой пухлый валик. Мы оба облегченно вздохнули.

Катя достала бутылку вина и выпрямилась: «Вот же бл@дь! А я думала, что все уже давно прошло!». Слышать мат из Катиных уст было странно, но объяснимо. Мы с Андреем промолчали, а Катюха налила в стакан вина и сама выпила. «Теперь ты, Витек! Андрей пока подождет!» - сказала она и протянула мне очередную порцию. Последним выпил Андрей. Катя отложила пустую бутылку, и села широко разведя бедра. Она спокойно сжала пальцами свои толстые половые губы и сильно растянула их в стороны: «Ну-ка, ребята, гляньте! Все там в порядке?». Честно говоря, мы несколько опешили от такого обращения со своими гениталиями. Мне ее действия представились так, будто я взял свой хер в кулак и потянул со всей силы! Но, судя по Катькиному выражению лица ей совсем не было больно. Она сидела, наклонившись к своему лобку, и заглядывала в свою неимоверно растянутую дыру.

Мы пытались рассмотреть промежность сбоку между ее коленями и головой, но у нас ничего не получалось. Катька обернулась и сказала: «Пацаны, вы что, оху@ли? Снизу смотрите!». Мы полезли вниз через ее ноги. «Бл@дь! Да вы совсем е@анулись? Витька! Сядь на ху@! Ты и так мне чуть всю пиз@у не вырвал! Пусть Андрей смотрит!» - опять матом приказала Катька. Но ее мат нас уже не шокировал, мы понимали, что произошло что-то плохое. Андрей на карачках оббежал ее ногу и стал раком перед ее промежностью. «Ну, что там?» - нетерпеливо спросила Катя. «Не знаю, Видно плохо» - с задержкой ответил Андрей. «Ага, поняла» - сказала Катя и, как была с разведенными ногами и растянутой пиз@ой, так и легла на спину. Тут и мне ее дыра видна стала. Темно-розовая почти круглая с пухлым венчиком по краю, который уже начинал темнеть.

«Ну? Что там?» - нетерпеливо спросила Катя. «Ну, тут… это… как его…» - пытался ответить Андрей. «Зае@ал! Прямо говори, чего видишь!» - зло рявкнула Катька: «Дырка есть?». «Ну, да, есть». «И что там с ней? Какая она?». Пауза какая-то возникла. А потом Андрей с тормозов и съехал: «Бл@дь, ну и здоровущая же дырища у тебя!». «Ага!» - ухмыльнулась наша Катенька: «У меня вообще пиз@а большая! Что, не нравится?». Тут Андрей засуетился: «Нет, ну что ты! Хорошая у тебя… пиз@а, красивая!». «Ага, только твой дружок сейчас ее чуть совсем на ху@ не вырвал!» - сказала и на меня посмотрела. Я уже обидеться хотел – сама ведь дернуть просила, но не успел. Смотрю, а она улыбается: «Андрейка. Ты там все внимательно рассмотри пока, а я нашего гинеколога малолетнего успокою! Наклонись-ка ко мне Витек, видишь, заняты руки-то у меня». Ну, я и наклонился, а она советует: «Молодец! Только ниже наклонись, да за шею меня обними. Я тебя целоваться буду учить. Только не дергайся, как с пиз@ой моей, а то еще что-нибудь мне испортишь!».

Обнял я Катю, и к ее приоткрытым ее губам своими прикоснулся. Думал я, что целоваться-то я умею. Были у нас на посиделках вечерних такие игры. Один раз в прошлом году. Ну, тот случай вообще мне никак не запомнился. А еще один раз девки старшие уже в этом году такое же устроили. Они у нас с Сашкой (другом моим) в города выиграли и потребовали, чтобы мы их целовали. Поклевали мы их в губы, ничего не поняли, да и девки-сучки еще с нас и хихикали. Вот такой грамотный я был! Только с Катей все не так было. Соприкоснулись наши губы, а она свой язык мне и просунула. Пришлось мне губы, а потом и зубы разжать. Тут, в отличие от ее нижних губ я понятливее оказался. Она язык мне в рот засунула, и начала с моим играться, потом убрала язык. Я ничего не сделал. Катя опять свой язык мне в рот засунула, покрутила и снова убрала. Раз на четвертый, я свой язык в ее рот, наконец, продвинул. Она мой язык губами поймала, и облизывать начала. Потом выпихнула его и свой мне засунула. Тут я сообразил, что должен ее действия повторять. Сжал Катин язык губами и своим по ее кончику водить стал. В общем, начали мы нормально целоваться, у меня даже голова закружилась.

С минуту или две целовались, я даже уставать стал. Катя это почувствовала и отодвинулась от моих мокрых и скользких губ, голову к Андрею повернула и сказала: «Там, в сумке кармашек есть. Там два пузыречка. Возьми Андрей вазелин и дырочку смажь мою немного. А то натерто там сильно». Т.е. прикидываете, она заранее в кармашек пузырьки спрятала, а меня посылала мазь в самой сумке искать, да и сама в карман не лазила, когда пиз@у свою лохматую нам показывала. Вот такие наши бабы, хитрожопые! Все предусмотрят, когда им надо чего. Опять Катя ко мне повернулась: «Ну, что любовничек нецелованный? Отдохнул? Давай опять целоваться станем. Только обними меня покрепче». Обнял я ее и уже с открытым ртом к ее губам полез. Катюха тут совсем разошлась и языком своим черт знает, что вытворять стала, а я за ней все повторял! Понравилось!

Послюнявили мы с Катькой друг друга немного, вдруг чувствую, напряглась она, и еще сильнее мой язык сосать начала. Тогда я не понял, а сейчас догадываюсь – в это время Андрей начал ее смазывать. Вот и еще одна картина образовалась, правда никто из участников, ее не видел. Как назвать и не знаю, ну, например, «солнечная ванна на троих». Стоит Андрей раком между ног женских и пальцами в ее влагалище крутит. В жопу ему солнце послеобеденное светит. Второй, мальчишка совсем, тоже раком стоит. Одной рукой на огромную сиську опирается, совсем ее расплющил. Другой рукой женскую голову к себе прижимает и целуется взасос. Ну, вот, наконец, и главная фигура композиции – Катька! Лежит на спине загорелое женское тело от экстаза подергивается. С одним парнем целуется. Груди свои большие в разлет разбросала, одна правда на два толстых валика раздавлена, а вторая ничего, набок свешивается и крупным темно-бордовым соском в сторону смотрит. Руки по швам лежат и между ногами прячутся. А ноги в коленях согнуты и раздвинуты почти на шпагат. Живот ее мягкий, волнами перекатывается, а внизу густой волосатый треугольник шевелится. Ниже треугольника три руки! Две женские губы половые растягивают, да так широко, что третья – мужская – легко между ними помещается. И эта третья рука дырку Катькину мацает, то снаружи по кругу ее края смазывает, то внутри, аж пока длины пальцев хватает. Картина блеск!

Катька из под губ моих вывернулась, и хрипло Андрею сказала: «Ты и клиторок мой помажь. Вон как утром надрал-то его!». Не понял Андрей про клитор. Катька повторила: «Вот, любовничек е@анутый попался! Ну, торчит там сверху шишечка, поди, синяя вся, вот ее и помажь, только нежно! Она и так сегодня наработалась!». Сказала и опять в мои губы впилась. Может, полминуты прошло не больше, как задергалась Катька наша, меня чуть не кусает! «Все! Все! Не могу больше! Е@ите меня скорее!» - закричала и из-под меня выворачиваться стала. Руки подняла и давай с меня плавки стягивать, а я-то на коленях стою! «Ну, снимай ты их! Скорее давай! Я уж терпеть не могу!» - все кричит Катька на меня. Ну, я вскочил и стянул плавки-то. А ху@к мой уже стоит и головка уже голая, как утром, только не синяя еще. Это так говорится: «вскочил», а на самом деле то с одного колена привстань, потом с другого. Ноги выпрями…. В общем, долгий это процесс.

Пока вставал да раздевался, Катька титьки свои лапать стала. И так сильно их руками сдавливала, что тело между ее пальцами аж как тесто выдавливалось. Я плавки-то тяну, а сам на сиськи смотрю, как их руками тискать можно. Вдруг тень какая-то на Катю надвинулась, а она заорала: «Бл@дь! Андрюха, оху@л ты жопу! Вынь елду свою, на ху@! Больно мне!». Тень пропала. Смотрю стоит Андрюха дрыном своим над Катькиной пиз@ой болтает, растерянный какой-то. Катька продолжает, правда, потише уже: «Ну, чего ты, Андрей? Не обижайся! Больно мне там! Растянулась моя дырочка очень сильно! Потерпи немного! Иди лучше сюда» - и рукой к себе манит: «А ты Витя, туда, вниз иди. Вот же ж бл@дь, учить всему их надо!». Поменялись мы с Андреем местами. Он к Катькиному лицу подошел, а я между ее ног встал.

Стать-то я стал, а что делать дальше не знаю. Катюха подождала да и не выдержала: «Так, пионер! На колени встань! Молодец! Теперь ближе подвинься. Хорошо! Дырку видишь?». Дырка-то была, но какая-то странная, треугольная какая-то, с боков буграми волосатых губ сдавлена и толстая по краям. «Ну, вроде вижу» - неуверенно я ей ответил. «Ясно! Поняла» - сказала Катя и снова руки к промежности своей опустила. Приподняла она ноги повыше и ладони свои вставила между губ. Потом развела Катька руки в стороны и спрашивает: «А сейчас как? Видно?». Ответил: «Угу», а сам во все глаза смотрю в дырку ее. А посмотреть есть на что! Пухлый буртик в палец толщиной бордового цвета по краю отверстия выступает. Справа и слева, как крылышки розовые, губки ее малые набок топорщатся. Сверху шишечка темная торчит, на залупу похожая, только без щелки. А между буртиком и шишечкой на вершине торчащего розового выступа я увидел дырочку, маленькую такую в полкарандаша толщиной. Но самое главное, что внутри большой дырки видно было! А видно очень хорошо – солнце-то мне из-за плеча прямо во влагалище светит. Прямо как у врача, у ухо-горло-носа.

Вход во влагалище у Катюхи и так большой был, а тут растянули мы его, да еще возбуждена она была очень. Кроме того, руками она его еще больше раскрывает. В общем, пещера ее передо мной сантиметра в три диаметром открыта. От входа темноватая трубка с ребристыми стенками, почти не сужаясь, внутрь уходит, примерно на палец глубиной. Потом кончается, резко как-то, ну, этого не видно, вообще-то. А дальше в глубине…. В глубокой такой глубине, сантиметров на 15 внутрь (я еще на живот ее посмотрел – где же это у Катьки помещается?) розовое дно видно. Ну, насчет розового, это догадки, оно все сероватой полупрозрачной жидкостью покрыто было. А на дне этом холм округлый (сферический) торчит большой и высокий. Над дном и над жидкостью холм этот выступает и слегка подрагивает. А на вершине этого холма (Шейка матки это была! Хрен поймешь, как писать! То ли, как я это тогда воспринимал, то ли, как я сейчас это понимаю?) была черная неровная щель, широкая и длинная. В общем, на залупу, в четыре-пять сантиметров толщиной, это было похоже. Правда, залуп такого размера я еще не видел тогда. Ну, так вот – из щели этой сочится почти прозрачная вязкая слизь. И такая она густая, что даже по скользкой шейке не сразу вниз стекает. Капли густые медленно колышутся и дорожка прозрачная, но с серыми прожилками вниз волнами спускается.

Завис я, короче, от вида этого. Смотрю, и оторваться не могу. Катька опять не выдержала: «Ну, не стой! Насмотришься еще! Давай скорее свой ху@к! Катенька тебя очень хочет!». «А чего дальше делать?» - оторопело спросил я ее. Катька аж шипит: «Вот, е@ же ж твою мать! Что с ним делать-то? Ну, ладно! Давай, письку свою в дырку мою направь. Ага, хорошо! Теперь наклонись! Руки по одной, аккуратно на землю у живота моего поставь. Вот, правильно! Вперед ху@ свой сунь, внутрь меня. Так теперь ложись. На меня, на меня ложись. Не бойся, не раздавишь! Не такие лежали!» - вот примерно так она меня на себя и положила. Конечно, между ее репликами я делал то, что она говорила и не всегда ловко, но если все это подробно рассказывать, так тогда только это описание страниц пять займет, и все как в реальном времени получится.

Понятно, что писюлька моя влетела в ее дырищу как в ангар. Она, хоть, руки от пиз@ы своей и убрала, но хер мой тоненький только у самых яиц ее губищи волосатые ощутил. А внутри он только об одну сторону терся – то о верхнюю, то о нижнюю. Иногда Катька зажималась, поэтому хоть и не часто, но все же головка моя со всех сторон ее трубку влагалищную чувствовала. Кстати, с той поры я и не люблю узких влагалищ, не втыкает меня продираться через сжатые мышцы, только больно бывает. Как Катюха потом говорила, да и причина у нее была, она тоже тонкие члены любила и обнимала их влагалищем лишь изредка, а, в основном, она старалась полностью раскрыться для е@ли.

Честно говоря, я тогда и не понял сразу, что я е@усь! Т.е., как бы понимал, что это и есть реальный смысл слова «е@аться», который мы применяли, но для нас, мальчишек 12-13 лет, это было так далеко, что мы и не задумывались об этом серьезно. Одну фразочку вспомнил, которая может показать наши «глубокие» познания о предмете. Разговоры у нас шли регулярно на эту тему, но дальше чем подглядеть «дырку» у девчонок мысли не уходили. Так вот, обсуждалось, зачем девкам «е@баться, чего, мол, им от этого? Ответ: «Ты болячку ковыряешь? Ковыряешь! Тебе это надо? Ага, интересно! Вот и им е@аться так же интересно, как тебе в болячке ковыряться!». Вот, так-то! А-то, поди, думаете, что мы и не знали, зачем девкам это надо!

Так и я, попав в женскую пиз@ду своим писюном, не догонял, что это я сам и е@усь! Да и впечатлений было выше головы! К тому же и е@ался я первый раз! Ощущение впитывал! А ощущения были, не передать! Вот вытаскиваю я свой херок из влагалища, а он по мокрой стеночке скользит, как будто лижет его кто! Почти весь выходит, мокрый и липкий. Ветерок его холодит. Теперь я его обратно Кате внутрь всовываю. Одна мысль о том, что палочка в другого человека лезет и, что не больно Катьке от этого, не продумывается, ну, ни как! Как это так? Пусть эта палочка и коротенькая, и тонкая, и не очень твердая, но все же втыкается она во внутренности женские, и тонет там вся, без остатка! Потом я пытался представить, когда дрочил сам, если бы мой писюн мне в бок или в ногу воткнуть, куда бы он дошел? Даже вырезал палку на хер похожую и тыкал в себя – больно было! Кстати, про жопу свою, что туда засунуть можно, и не думал тогда. Да и потом, лет 15, про это не задумывался, даже когда говорил «пидор».

Ну, так вот, всовываю я свою палочку в Катькину дырочку, а ее попа, как нарочно, мне на встречу поднимается. По верхней горячей стеночке мой ху@ скользит, и стягивает с нее пленочку, которая на него же и ложится. Дальше двигаюсь – головка со стеночки соскакивает и в никуда проваливается. То же ощущение клеевое! Ехал-ехал, и вдруг нету ничего! Как будто кончилась Катька, а мой член ее насквозь проткнул, да на улицу вывалился. Но нет! В Катеньке мой ху@к болтается! Жарко ему и влажно! Хорошо! По головке капли какие-то текут, приятно – сил нет! Тут и лобки наши сталкиваются. Тоже интересно! Волосы Катькины мокрые к животу и яйцам моим липнут, щекочут! Но тут уже пора и обратно! Опять вытаскиваю письку свою. Сначала волосики от меня отлипают, потом головка обратной стороной о стеночку ударяется и по трубке мягкой и нежной наружу вылезает. Иногда Катюха на этом обратном движении влагалище сжимала и обнимала мой писюн. Как я говорил, закрыться полностью она не могла и поэтому головка моя лишь слегка сдавливалась, но ху@к мой от этого чуть вытягивался и немного дольше внутри скользил. Да и горячее ему становилось!

Так и сношались мы с Катей минуты две. Голова моя у нее между грудей лежала ухом на твердом, но не обращал я на это внимание, пока она мне ко рту сосок своей правой сиськи не подвинула. Хапнул я его сразу, как губами почувствовал, и сосать принялся так же серьезно как в медпункте. Катя и так постанывала, а тут в голос застонала, особенно когда мы лобками сталкивались. Это теперь я понимаю, что мой лысый лобок ее клитор плющил, а тогда и не задумывался, почему она так стонет. Еще через минуту сквозь ее стон услышал, как она Андрея позвала: «Андрюшенька! Миленький! Дай мне твой ху@ук скорее! Пососать хочу!». Чувствую, сдвигает меня Андрюха совсем вправо с Катиной груди. А я сосок ее изо рта не выпускаю! Хрен им! Что мое, то мое! Только на животе Катином я повернулся, а внизу и на миллиметр вбок не сдвинулся. Вынимаю да засовываю! Ну, а голова моя с груди Катиной совсем съехала. Сиську ее я за сосок за собой оттянул. Она с бока Катюхиного свесилась и падать на землю начала. Наверное, если бы я сосок ее не всасывал, так до самого покрывала ее сиська бы и достала! (Вру, конечно, ведь видел я, как она голая с, разбросанными в разные стороны, грудями лежала. Висеть-то по ее бокам они висели, но до земли не доставали – 4 размер, это вам не 6!).

Я вообще-то темп е@ли высокий держал, но сосать Андрюхин дрын наша Катя еще быстрее стала. А сосала она его совсем по другому чем мой. «С чувством, с толком, с расстановкой!» - поговорка такая раньше была. С чувством, это точно, чмокала она громче, чем стонала! И с толком! Пососет, почмокает, да и подглатывает! Совсем проглотить Андрюхину елду она тогда не могла. Не вообще «не могла», еще, как Катька ху@ глотать «могла»! Просто я, лежа на ней, мешал Кате полностью член всосать. Не могла она к Андрею повернуться. Да и Андрей не мог нормально пристроиться, чтобы всунуть весь свой ху@ в Катино горло. Опять я мешал. Не на меня же ему было садиться.

По правде говоря, то, что они сдвинули меня сверху, меня не особо расстроило. Е@аться я е@ался, сиську мягкую и нежную сосал. А вот то, что Катька член сосет, меня еще больше заводило. Вспомнил я, как в рот ей кончал! А как вспомнил, так и понесло меня! Задергался я едва ли не быстрей, чем Катька Андреев ху@ чмокала. Поняла Катька, что не много мне осталось, и ногами меня обхватила! Сначала не сильно. Когда я вытаскивал, так она их даже немного в стороны разводила, а когда всовывал, то меня легонько в попу пятками подталкивала и к себе прижимала. Но это не долго было, кончать я стал. Как она дырищей своей почувствовала, что мой член напрягся – не понимаю! Но почувствовала.

Первым делом дождалась Катя, когда я весь ху@ в нее засунул, да и прижала меня ногами так, что я и пошевелиться не смог. Да мне уже и не надо было, писюн сам внутри Катеньки моей милой (именно так я в тот момент ее называл!) сокращаться стал. Потом она член Андреев выплюнула и сквозь стон ему приказала: «Ноги мои вверху держи! Когда я Витьку отпущу. А то у меня сил, уже ни каких нет! Быстрее давай, а то он сейчас спустит!». Чего там Андрей делал, я не видел. Я Катькин сосок уже сосать не мог, я в него зубами впился! А внизу живота горячо стало и горячее это что-то через член в Катьку потекло. И не потекло, а всплесками длинными выстреливать начало. Выстрелит и, как бы прохладно внутри письки станет. Но не успеет там остыть, как снова раздувает мой хер от чего-то и опять горячо становится. Снова щель в головке приятно растягивается и выстреливает. Опять прохладно. Меня уже трясет, а сперма горячими сгустками из меня все плюхает и плюхает! Ну, отплюхался я, не бык-производитель, мальчишка, сколько там у меня, ее и было-то, этой спермы? Да еще и второй раз за день. Упал я (я и так лежал, но чувство было, что упал) и сиську Катькину изо рта выпустил. Облегченно вздохнула Катюха: «Ну, молодец-то, ты какой у нас Витенька! Взрослый и сильный! Тетеньке такую радость доставил, прямо герой!».

Я лежу и вроде как пустой совсем, и неинтересно мне ничего, но слова мне ее приятны! А она Андрюхе говорит: «Вот теперь ноги мои держи, чтобы моя жопа вниз не опустилась и пиз@а моя вверх смотрела». А мне ласковым голосом: «Ну, что Витюша, пора и отдохнуть тебе. Вон как хорошо поработал! У меня даже сил совсем не осталось. Сейчас Андрюша ножки мои подержит, а ты, писиньку свою, ненаглядную, из меня вытаскивай, и мне покажи!». Как я после этих слов между ее ног и Андрюхиных рук вылез, я не помню. Помню только, что мой хер снова на мокрый краник от чайника стал похож. А когда я его вытащил из Катьки, так на нем густая серо-белая капля длинная и большая повисла. Так эта капля и висела, пока я к Катиному лицу не подошел. А она, как это увидела, заулыбалась даже: «Ах, какой он у тебя хорошенький! Маленький, ровненький и слюнки от удовольствия пускает! Это он Катину дырочку так любит! Дай-ка его мне, я его за это поцелую!». Хрен я из песни этой, что понял, но на коленки встал и членом Катьке в губы ткнулся. Всосала она его немножко, но сначала языком каплю подобрала и проглотила. Потом залупила чуть головку и поцеловала: «Спасибо тебе, птенчик! Отдохни немножко, пока моя норка твое молочко впитает! Это не долго совсем!». Опять я ничего не понял, ни про норку, ни про молочко. Но сел рядом, и довольно долго смотрел, как Андрей ее ноги вверх тянул.

И вот в такой позе, совершенно голая, с задранными вверх ногами, с широко открытым влагалищем, со спермой 12-летнего мальчишки внутри, Катя нам еще и лекцию прочитала: «А вы знаете, мальчики, что женщине половой акт нужен чаще, чем мужчине? (Катенька, таким образом, разводила нас, чтобы мы ее друг к другу не ревновали и не сорились). Дело в том, что у женщин в организме немного не хватает специальной жидкости. Это такая жидкость, которая делает людей здоровыми (А это она про гормоны нам впаривала, а для чего я позже скажу). Так вот, у мужчин этой жидкости много, вон какие вы сильные! (А вот то, что бабы дольше мужиков живут, этого она нам не говорила). Она даже лишняя бывает. Когда ее у мужчины много, то он болеть начинает. (Здесь Катенька, хитрожопая, задел на будущее готовила, что бы мы спермой не переполнялись, а ей всю несли). И природа придумала, как лишнюю часть этой жидкость мужчины женщинам передать могут. Когда парень в девушку спускает, то эта жидкость девушке и передается. Но если не правильно потом делать, то она может из женщины вытечь. И пользы от этого женщине тогда, совсем ни какой не будет. (Так Катька нам объяснила, зачем ее ноги вверх задирать надо, после того как в нее кончают). Но жидкость эта очень вязкая и густая. (Ну, уж это-то, мы уже и сами видели). И чтобы она в нужное место попала надо немного подождать, пока она внутрь всосется. (Теперь понятно нам стало, чего мы ждем). Правда, надо еще, чтобы девушка или женщина эту жидкость глотала, как лекарство. Тогда она прямо в животик сверху попадает. Помнишь, Витенька, как я у тебя из писечки твоей пила в домике? (Как не помнить? Помню, еще как помню. Так вот оказывается, почему она наши ху@ сосет). Но если только пить эту жидкость, то это девушке может быть вредно. Надо чтобы немного жидкости в животик и через нижнюю дырочку попадало. (Вот, оказывается, зачем е@бать их надо). Там, внутри у девушек, есть ротик маленький, который тоже надо поить. (Видели мы этот ротик, он сам из себя жидкость выпускать умеет). А жидкость эта у ребят в яичках образуется, и когда наберется ее много, мужчины хотят ее женщине передать. (Это она нам объяснила, почему нам е@аться хочется).

Вот такую лекцию мы минут пять слушали, а Катька все это время в позе «березка» лежала. В конце лекции Катя сказала: «Ну, хватит, наверное, отпусти меня Андрюша. Только попробуй сначала, как моя дырочка себя чувствует». Отпустил Андрей одну ногу Катину, а она ее в сторону отвела, влагалище чуть приоткрыла. А Андрюха, как просили, сразу палец в ее дырку и сунул. Катя подождала не много, свои ощущения проверила, и говорит: «Нормально. Попробуй-ка второй вставить. Хорошо, не щиплет даже. Растяни ее немножко. Пальчики внутри меня разведи. Просто замечательно! Теперь еще и третий пальчик в меня засунь. Залезет, не бойся. Ага, пошевели ими немного. Так, теперь назад, к попе стеночку подави. Отлично! Теперь вперед надави. Ой, да не бойся, ты! Это я не тебе. Хорошо, теперь вторую ногу отпусти, я уже сама могу ее держать». Отпустил Андрей и вторую ногу, а Катька как на лопатках стояла, так ноги совсем в стороны развела и сказала: «Теперь поосторжнее, Андрюша! Сначала руку вынь из меня. Ага, теперь на каждой руке по два пальца вытяни. Молодец! Вставляй их в дырочку. Что за дела? Конечно, все четыре. Ух, ты! Кайф! Хорошо. Сейчас раздвинь их пошире, и вытащи наполовину. Ну, как тебе мое гнездышко? Нравится? Ладно, не красней! Теперь руки немного разведи. Да растянется она, не бойся! Вот, хорошо. Стой, стой, это уже лишнее. Ты что разорвать меня решил? Ну, просила! Но не рвать же меня напополам!».

Закончилось это обследование гениталий, и Катюха Андрею скомандовала: «Теперь придержи задницу мою, когда я опускаться буду. Хорошо, теперь аккуратненько переверни меня. Как, как – каком к верху! Я точно тебе говорю! Поставь меня раком, только так, чтобы дырка моя вниз не наклонялась. Ну, да. Я на локти обопрусь, а ты за жопу меня держи, пока я на колени не встану. Ага, вот так! Здорово получилось!». Пока она командовала, а Андрей эти команды выполнял, перевернулась Катька из положения «березка» в положение «раком». Я такого «рака» еще и не видел. Стояла она на коленях с высоко задранной жопой и пиз@ой, распяленной в небо. Спина Катькина от задницы резко вниз уходила, и так же резко внизу выравнивалась. Опиралась она спереди на локти, а прогибалась, вообще суперски! Физиономию свою она ко мне повернула и сказала: «Вижу, Витюша, нравятся тебе мои титьки, так ты их поправь, а то я их раздавлю». Понял я, чего она от меня хочет и, по очереди, двумя руками повытаскивал из-под нее груди и положил ей на руки, сосками наружу.

«Андрейка, как там твой боец? К бою готов?» - спросила Катя. А в ответ услышала: «Ну, вообще-то… как бы… это…». «Ясно. Не готов. Не бойся, сейчас мы с этим справимся» - прервала она Андрея: «Возьми его рукой и вставь мне в пиз@у. Молодец! Придерживай его у живота и впихивай глубже. Ничего, ничего, еще раз попробуй. Ну, вот видишь, он уже у меня внутри. Теперь постой чуть-чуть, подожди». А я сидел и смотрел на это бл@дство и в ус не дул. Типа, не очень-то и любовался их прелюдией. Андрей все еще стоял с вялым ху@м в Катькиной пиз@е, а я яблоко из сумки достал, и грызть начал. Не думаю, что сильно их отвлекал. Они все переговаривались. Катька Андрею советы давала, как ему подвинуться, как член пытаться внутри нее напрячь, как и где погладить ее, чего не делать (например, не пытаться ущипнуть ее за клитор, придется ему для этого наклониться, а ху@-то и выпадет).

Так пару минут прошло, слышу, Катька фонтан свой прикрыла и ровненько так стоит, как будто прислушивается. И Андрей, смотрю, зашевелился. Опять у него улыбка идиотская на роже расплываться начала. Понял я, что встает у него. Но только он примерился начать Катюху драть, как она тихо так сказала: «Подожди минуточку! Это так приятно, когда он внутри растет!». Андрей вечером мне говорил, что сам обрадовался, когда Катя его подождать попросила. Член его так медленно набухал и удлинялся, что он мог даже его головкой посчитать все выступы внутри Катиного дырки. А самое замечательное началось, когда его залупа вход весь прошла и в пещеру провалилась. Член-то его к этому времени еще окончательно не затвердел! Вот головка-то и начала вниз загибаться. То еще ощущение. У меня, кстати, так было пару раз – очень запомнилось. Если смогу повторить (ну, мягкий хер во влагалище засунуть, то еще попробую).

Дальше, честно говоря, не очень интересно мне было. Я уже устал, два раза спустил, все «секреты» Катькины увидел и попробовал. Ничего мне уже и не надо было. Потом, позже, когда Катя меня на «закуску» оставляла, тогда смотреть интересно было. Особенно интересно было с разных сторон наблюдать, как Андреев ху@ почти весь выходил наружу с хлюпаньем, а потом с брызгами и утробным гуканьем по самые яйца в Катькину пиз@у влетал. Но все это было потом, не в этот раз. Минут пять Андрей Катюху пялил, она даже кончить успела, чуть бедная покрывалом не подавилась, которое мало, что не жевала. Интересно только, что Андрей-то две порции спермы собрал, в медпункте-то он не кончил! Так вот, через пять минут е@ли застыл Андрей, и только живот с яйцами у него дергались с затяжкой. Подтянется у него живот быстро, а потом медленно надувается. Опять сожмется и снова медленно надувается. И так раз десять. Успокоился Андрюха и почти лег на Катькину жопу. Катюха снизу зашептала: «Ой, хорошо-то как! Миленький, спасибо тебе! Ой, как радостно!». Попричитала и тоже затихать стала.

Андрюха в себя пришел и еще немного ху@ вперед-назад погонял. Катька уже бодрым голосом ему говорит: «Ну ладно, тебе. Хватит уже. Все в порядке. Хорошо мне…» - да закончить не успела! Андрюха вдруг как впендюрил ей свой елдак по самое «не хочу», да за жопу к себе притянул. Лобок он от задницы не отрывал, но было полное впечатление, что продолжает ебать, так его живот дергался. Катя аж завыла: «Ой, бл@дь! Что же это? Горячо-то как!». Короче, в течение пары минут мой друг, не вынимая, кончил в девку два раза! И оба раза по полной программе! Где это у него копилось, да почему организм «специальную жидкость» двумя порциями выдал, не знаю! Но это даже нашу опытную бл@дь, Катеньку нашу удивило.

Разумеется, после такого чудесного двойного спуска елдак у Андрея в считанные мгновения уменьшился, причем сначала его хер размягчился и немедленно выпал из растраханной Катькиной дырищи, потом повис на всю длину между Андреевыми ногами (еще и покачался), и только теперь сморщился. Андрей практически упал на жопу и затих. А Катька, хоть обалдела, но дело туго знала: «Витенька, видишь как наш Андрейка умаялся, помоги мне. Возьми стаканчик наш. Вот, хорошо. И к попке моей подойди. Спасибо. А теперь вставь его в мою дырочку. Не волнуйся, мне больно не будет, только ты аккуратно делай и сильно не толкай». Ну, не буду я всех перипетий рассказывать, в общем, вкрутил я эту стопку граненую в Катькину пиз@ищу. Больше, чем на половину высоты вкрутил, да там и оставил. Он же к верху расширяется, стакан-то, вот он в ее влагалище и застрял.

Она его между ног одной рукой прижала и корточки села. А я глаз от стаканчика не отрываю, нового приключения жду. И вот как начала Катина дырка книзу клониться, так и потекло в стакан все, что в ее влагалище за этот час накопилось. Как теперь знаю, там все собралось: и наша сперма, и слизь из матки, и смазка ее, в общем, тот еще коктейль получился. А Катюха, тем временем, присела на корточки и замерла. А я смотрю, как стаканчик наполняется. Там и совсем жидкие сероватые с прожилками струйки какие-то текут, и густые белые капли падают, а по стенке, вообще, какой-то комок темно-серый медленно стек. По правде говоря, та часть стакана, что наружу торчала, довольно быстро наполнилась, в основном за счет сероватой жидкости. А слизи и белых сгустков пока немного было. Но Катька приподнялась на корточках и начала подпрыгивать. Ну, не подпрыгивать, а так приподнимается немного и резко вниз, посидит и опять вверх и резко вниз, ну, в общем, вытряхивает из себя содержимое. Натрясла и мне говорит: «Витенька, ты стаканчик-то из меня вытащи легонько, только не расплескай!».

Ну, я не понял, чего она делала, но ответственностью проникся. Аккуратно и осторожно вытащил стаканчик, а в него на половину натекло всяко-разного. А Катька на корточках приподнялась, и опять в пиз@у свою комок тампонов засунула. Откуда она их взяла, я даже не видел. Села она нормально и стаканчик у меня забрала. По краю там немного слизи белой было, так она ее слизнула и мне улыбнулась. Потом из кармашка сумки деревянную лопаточку (пластинку), с которой в рот смотрят, достала, и мешать в стакане начала. «Вот мальчики, в этом стаканчике и есть ваша специальная жидкость. Нижний ротик уже попил, теперь мне самой это лекарство выпить надо» - вот же бл@дь! Вот оказывается, для чего она нам лекцию-то читала, чтобы мы готовы были к ее диете бл@дской! Но нам, кстати, и так не в падлу. Интересно даже, чего она делать будет.

Сидим, смотрим, как Катя тщательно размешивает загустевшую жидкость. Помешает и на свет посмотрит, снова помешает. С минуту мешала, потом лопаточку вытащила и облизала с улыбкой: «Мальчики, если вам неприятно, вы отвернитесь лучше». А чего нам? Не мы же пьем-то микстуру эту. Смотрим дальше. Она еще раз на напиток свой посмотрела и сразу половину отхлебнула. Но не проглотила. Зажмурилась от удовольствия, лицо вверх подняла и начала языком внутри шевелить, раствор по небу размазывать. Потом совсем голову запрокинула и одним глотком все выпила. Долго глаза не открывала. Потом открыла: «Какие вы сладенькие! Как у вас молочка много! И с моим молочком вкусно! А остальное я на вечер оставлю! Выпью на ночь, и вас, моих хорошеньких, вспомню!». И еще много чего Катя говорила про то, какие мы замечательные, сильные и добрые. И что, таких как мы, настоящих мужчин уже и нет совсем. И про то, как она рада, что нас встретила…. В общем, мы все больше молчали, но надувались как мыльные пузыри от ее комплиментов.

И по херу нам было, что мы абсолютно голые, и что девушка, которая нам все это говорит, тоже голая, и что знакома она с нами всего-то часов шесть, а мы ее уже по два раз оте@ли, и что бл@дский опыт она не из книжек получила, да и дырка у нее такая здоровая не от того, что она в детстве неудачно на бутылку пива села. Все нам до лампочки, любим мы ее просто, аж до посинения! Потом мы и купались, и всю жрачку съели, и анекдоты рассказывали, и щипались, и лапались, и сосались…. В общем, когда мы домой пришли, уже семь вечера было, а выехали-то в девять утра! Конечно, договорились мы с Катей назавтра встретиться. И обещали винца прихватить, магазин-то только у нас в деревне был. Ну, в общем, так и прошел наш первый в жизни половой день.

PS: Что вызывает сомнения? Размеры половых органов и больше чем у Кати бывают. Сперму многие женщины пьют и пьют с удовольствием. А то, что Андрей подряд в два захода спустил? Так у меня подруга была, любила, когда я ей в рот кончал, но не глотала. Однажды она отсосала, а тут ее дочка пришла. Подруга с перепуга и проглотила. Это меня так завело, что пока девочка дверь отпирала, я еще раз кончил. А подруга еще раз проглотила! Мне, кстати, понравилось.