Шпилли-Вилли

Похищение. Часть 2

Я тяжело дышала и смотрела ей прямо в глаза, а женщина смотрела на меня. И я видела, как она возбуждается. Надя опустила мне руку на шею и наклонила вниз мою голову. Я прижалась к её стройной ноге и стала покрывать её поцелуями. Пальцы ноги гладили меня между ног а пальцы руки гладили за шею, я же в свою очередь благодарно целовала её ногу везде, куда только могла дотянуться, и видела как взмокли её трусы под юбкой. Внезапно мою шею обхватил тонкий шнурок и постепенно стал затягиваться, всё сильнее сжимая мне горло. Это она свободной рукой ловко перекинула удавку и медленно закручивала. Я чувствовала над собой колебательные движения и тонкий ремешок всё глубже врезался мне в шею. По чётким и отработанным движениям было ясно, что делает это она далеко не в первый раз и дышать становилось всё труднее.

Ласкать тем не менее она не переставала и я продолжала отвечать, невзирая на нехватку воздуха. Наконец удавка сдавила мне горло настолько, что я перестала дышать. Затянув петлю намертво, Надя переместила ладонь ниже и приласкала мои губы. Новый толчок блаженства взорвал меня изнутри, однако стонать я уже не могла. ''Ну вот и всё, пришла моя смерть, в таком вот развратном и неприглядном виде'' - подумала я, и умирать почему-то было совсем не страшно. От умелых действий садистки сексуальное возбуждение достигло апогея настолько, что полностью заглушило страх смерти. По телу начали пробегать судороги. Организм и мозг требовали кислорода, которого не было, и глаза начала застилать багровая пелена. Я умирала, и я это чувствовала. Я прижалась плотнее к ноге и руке и в последний раз благодарно приласкала их. В моей голове вспыхнул яркий свет и я мощно, как никогда в жизни, кончила, тут же потеряв сознание.

Я очнулась, но глаза не открывала. Я была по-прежнему связана и уже не чувствовала своего тела. Голова моя безвольно была опущена на грудь и я слышала голоса. Я понимала, что побывала у самой черты бездны, из которой нет возврата, и прошлась по самой кромке лезвия, но страха по-прежнему не было. Я пережила то самое ощущение, которые испытывают пилоты-камикадзе перед тем, как врезаться во вражеский объект.

- Надюха ты чо? Ты чо наделала, ты же задушила её - это был голос Коляна.

- Однозначно, ты эту девку повесила! Да нахрен я с тобой связался! Всё, я удочки сматываю, а вы как хотите - это был уже Вадик.

- Заткнитесь оба. Сейчас она очухается, я ей отвесила столько, сколько положено. Если я выписываю рецепт - ошибок не бывает - вон смотри, видишь, уже шевелится.

- Да? Живая? Точно. Так значит мы сейчас потрахаемся. Только больше так не шути.

- Я ещё не натрахалась. Помнишь? Помнишь свои обещания? Ты согласился, вы оба дали согласие, а уговор дороже денег, Вадик. Учти, будешь мне мешать, я брошу тебя. Тебя, Колёк, это тоже касается! А без меня вы оба никто, обычное мясо для ментов.

Cлушая их разговоры, я поняла, что так быстро и легко всё это для меня не закончится, и садистка Надя только входит во вкус. И, похоже в их банде планировала и верховодила она. А те двое парней были обычными тупыми исполнителями. Страшная женщина.

Опять зацокали каблучки и она снова подошла ко мне. Привычно взяв меня за подбородок она произнесла:

- Ну как, понравилось моей шлюшке? Вижу, что понравилось. Отдохнула? Пора снова заняться любовью. Ты ведь любишь меня? Можешь не отвечать, вижу что любишь. Сейчас снова приятно будет.

Я молчала и горела от стыда. И то, что она говорила, на самом деле так и было. Просто я боялась и не хотела сама себе в этом признаться. Возбуждение вновь охватило меня лишь от её слов. А что будет, когда начнутся действия?

Обойдя меня сзади, она взялась за спинку стула и опрокинула его на пол. Я упала вместе со ним на спину, больно ударившись головой о деревянный паркет. В следующий момент женщина села на меня верхом и её промежность оказалась рядом рядом с моим лицом. Сдвинув на себе в сторону полоску трусов, она придвинулась ближе и влажная щель оказалась прямо передо мной. Наступила пауза. Затем я почувствовала, как сразу несколько пальцев её руки проникли в моё влагалище и приласкали мой клитор снова. И опять, как в предыдущий раз, во мне предательски загорелся огонь желания и страсти. Второй рукой она прижала мою голову к своей промежности. Её запах возбуждал всё сильнее и я поняла, что снова хочу её. Я глубоко проникла языком внутрь пещерки и принялась описывать круги вокруг клитора. Надя ласкала меня и задавала темп. И я так же точно отвечала. Я ласкала и стонала. И к моему стону присоединился стон моей мучительницы. Она получала удовольствие, и это было понятно по её поведению. Она снова остановилась. Теперь было ясно, что она выдерживает паузу, и тем самым дразнит и заводит меня всё сильнее.

- Пожалуйста, ну продолжай же - уже на грани безумия прошептала я.

И она продолжила. Мы ласкали друг друга - она меня пальцами, а я её языком, и мы постепенно ускорялись. Во мне пылал огонь порочной страсти и мне хотелось ещё и ещё. Два бандита на диване разинули рты и уставились на нас. Было видно, что им нравится представление. Наконец Надя громко и пронзительно застонала и по её телу пробежала судорога. Она кончила мне прямо в рот и её обильные и горячие выделения я приняла с наслаждением. И снова в моём мозгу вспыхнула молния и мощный оргазм вновь сотряс моё тело. Я обильно брызнула на её руку уже своей вязкой массой. Продолжая сидеть на мне, она вынула пальцы из моего влагалища и прошлась ими по моему лицу, вымазав мне губы. Потом она поднесла руку уже к своему лицу и провела языком по пальцам. Вытащив из-за пояса плётку, она ловким движением скрутила хвосты в один жгут и в один миг обвила его вокруг моей шеи. Постепенно затягивая концы, Надя вновь принялась меня душить. И во мне снова как и в предыдущие разы закипела страсть.

Чем больше не хватало воздуха, тем сильнее нарастало возбуждение, отдаваясь во всём теле мощными толчками. Перекрыв мои дыхательные пути полностью, она перехватила узел одной рукой, а второй мягко начала ласкать моё лицо и губы. Я снова отвечала и губами и языком, словно эти последние минуты своей жизни хотела унести с собой в могилу. Мною овладел какой-то животный восторг и я поняла, что перед уходом на тот свет ещё успею застать новый и самый сильный оргазм. В голове стучало молотом и перед глазами поплыли красные круги, затем всё тело пронизали молнии, я затряслась в конвульсиях, и кончила, после чего наступила ночь.

Я снова пришла в себя и сознание понемногу возвращалось. Садистка стояла передо мной и голова моя находилась у неё между ног. Поднеся к моему лицу одну ногу, она провела носком туфли по моим губам. Колян и Вадик снова ругали её за то, что она второй раз чуть меня не убила. Но она не обращала на них внимания. Она стояла и смотрела на меня молча сверху вниз. И в её лице что-то переменилось. Причём кардинально. Я видела это и чувствовала всем своим нутром. Возможно, она сама не ожидала от меня такой вот ответной реакции на её сексуальную агрессию. Скорее всего она ожидала совсем другого. Сопротивления, криках о помощи, животного чувства страха, мольбы о пощаде и прекращении истязаний, не знаю чего ещё.

Но такой вот нестандартной реакции и полной готовности принять всё, любую пытку и любую боль и даже смерть с готовностью и наслаждением - вот этого она явно не ожидала. Её лицо теперь выражало потрясение и восхищение. Вот просто так незнакомая, бедная и беззащитная девушка, которой всего-то девятнадцать лет от роду, с готовностью и даже желанием принимает её издевательства, и без остатка отдаёт ей самое ценное - свою жизнь, и расстаётся с нею легко, ради чьей-то сиюминутной сексуальной прихоти. Конечно, молодое истерзанное девичье тело можно закопать где угодно, и найдут ли когда, но свои воспоминания и душу убить не так просто.

Внезапно она рывком поставила стул на ножки и начала меня распутывать. Причём скотч она снимала уже аккуратно, будто пылинки с меня сдувала.

- Т-ты м-меня развязываешь? - спросила я слабым голосом.

- Ну да - как-то по простому ответила Надя - а ты что, сдохнуть в мучениях хочешь? Такой фиксирующий бондаж нельзя надолго накладывать. В общем, читать лекцию про всякие сосудистые осложнения и краш-синдром я тебе здесь не собираюсь. Особенно в присутствии этих двух простейших организмов.

- Это я-то простейший организм? - грозно спросил Колян.

- Ну что ты, я сказала, что ты простой, значит, надёжный. А организм - значит крепкий! Понял?

- Э-э надёжный и крепкий это да, я такой.

- Эй, Надюха, зачем ты её распутываешь? - опять этот чёртов Вадик вмешивался в действия своей предводительницы.

- Да, да - вторил ему Колян - мы тоже хотим, мы тоже хотим, моя ялда в штанах скоро сломается.

- И моя сломается, уже лопается совсем! Ну, Надюха, ты даёшь! - опять подавал свой голос этот мерзкий Вадик.

- Вы, оба! Закройте пасти. Женщине нужно срочно в туалет. Или ты, Вадик, хочешь чтобы она обмочилась прямо на тебя?

- А-а нет, не хочу.

- Ну так сейчас я её свожу в туалет и приведу снова.

Женщина полностью меня развязала и помогла встать на ноги, которые затекли и слушались с трудом. Опираясь о стену, я еле-еле дошла до двери. Надя открыла дверь и мы оказались на крыльце какого-то дачного строения. Я села на деревянную ступеньку крыльца и опустила голову. Надя села рядом со мной.

- Курить очень хочется - сказала я.

- Некогда здесь раскуриваться - давай пошли, я помогу.

- Ты? Куда ты меня хочешь отвести? Ты убивать меня поведёшь, да? Мне уже всё равно, убивай, только не тяни - я говорила совсем уже отрешённо и знала, что живой отсюда вряд ли выберусь.

Вокруг были густые заросли и высокие деревья. Я заметила небольшую тропинку, ведущую от крыльца к деревянному забору-штакетнику. Женщина смотрела на меня и я заметила, как на её глаза навернулись слёзы.

- Убивай уже, только быстро, я так устала, давай же, я не боюсь, мне теперь уже всё равно что будет со мной. Ты превратила меня тряпку, ты сломала во мне всё, я не хочу больше жить.

Я говорила тихо и обречённо, и сама удивлялась своим словам. Надя вздохнула и всхлипнула. Она что, плачет? Жалеет меня? Или это крокодиловые слёзы? Или я чего-то не понимаю.

- Замолчи! Хватит. Не говори так больше, я не убью тебя, стала бы я разыгрывать перед ними комедию, пошли давай.

Я встала, и уже более уверенной походкой двинулась за ней. Мы вышли за калитку и подошли к кроссоверу, в который я так неосмотрительно ещё утром села. Надя уселась за руль. Она достала ключи из кармана своей юбки и завела машину.

- Давай садись - сказала она.

Я села рядом с ней на переднее сиденье и внедорожник рванул с места. Съехав с просёлочной дороги, мы выехали на трассу и Надя прибавила скорость.

- Куда мы едем? - спросила я.

- Подальше отсюда. Не переживай, машина моя, и я с ними не пила.

- Почему ты мне помогаешь?

Но ответа не последовало. Всю дорогу мы ехали молча и перед въездом в город она остановила машину.

- Всё, выходи - сказала она - дальше доберёшься сама - она пошарила в бардачке и сунула мне в руку несколько тысячных купюр - вызовешь такси. Вот твоя сумка и телефон.

Я сидела словно в ступоре и смотрела на неё.

- Зачем ты мне помогаешь - снова спросила я в недоумении.

- Какая тебе разница? - она вдруг погладила рукой меня по щеке - возможно, потом ты сама всё поймёшь.

Сняв со своей шеи массивную золотую цепочку, она надела её на меня - это тебе на память, можешь делать с ней что захочешь. Хочешь - носи, хочешь - продай или выбрось в помойку - и поцеловала меня в губы - ну прощай!

Я продолжала сидеть и смотрела на неё. Надя отвернулась от меня и смахнула рукой слёзы.

- Всё, выметайся. Пошла вон!

Я медленно вышла из машины и подошла к обочине. Руки и ноги уже привычно слушались. Кроссовер рванул с места и через минуту скрылся за поворотом. Я стояла и думала о своём неожиданном спасении. Неужели бывает так, что маньяк выпускает свою жертву на свободу, да ещё и жалеет напоследок. Да, всё же жизнь - сложная штука, но какая она приятная, после того, как ты только что чудом избежала смерти. Я стояла и смотрела на дорогу, в ту сторону, куда уехала её машина. Её поцелуй до сих пор ощущался на моих губах. Я думала о Наде. Почему же всё таки она меня спасла? И тут меня осенило. Я поняла, что она меня полюбила. И я поднесла к губам её прощальный подарок - тяжёлую цепь из благородного металла. Нет, ни за что не продам, даже если буду нуждаться и голодать. Я знала, что никогда её не забуду.