Последствия прохождения. Часть 3
- Оценка: 7.5/10
- Проголосовало: 782
Катя закусила губу.
Взгляд её коснулся лежащего в шкафу на книгах футляра с цифровым фотоаппаратом. Мелькнула было мысль схитрить, сказать, что фотоаппарата нет, - но тут же всплыло безнадёжное воспоминание о том, что в длинном многочасовом разговоре перед этим она уже успела проговориться о наличии у себя не только цифрового фотоаппарата, но и даже веб-камеры.
Она вновь вспомнила некоторые из последних оборотов разговора и почему-то её нервозность усилилась.
"Обещай, что не покажешь моим френдам ссылку на эту страничку, если я пришлю фото. И само фото тоже не покажешь".
"Хитрая. Хорошо, если оно будет в точности соответствовать перечисленным мною условиям, вплоть до нужного выражения лица. Мне безразлично, кстати, есть ли у тебя бельё подходящего фасона, хоть из бумаги его вырезай, лишь бы выглядело ажурно и сексуально. Иначе будешь пересылать заново".
С пылающим лицом Фэйли перечитала требования к снимку.
На этот раз, извлекая цифровой фотоаппарат и готовя себя к съёмке, она с особенной чёткостью ощущала, что делает третий шаг в мышеловку.
Имело ли смысл считать шаги?
Фэйли не знала этого. Так никогда этого и не узнала.
Третий шаг незаметно перерос в четвёртый, а четвёртый - в пятый, когда выяснилось, что обещание незнакомца не показывать френдам фотографии ничуть не распространяется на оффлайновых знакомых Кати, и когда он намекнул - всего лишь намекнул - что Косте Свиренкову было бы интересно узнать, что по нему тайно вздыхает начинающая звезда фотоэротического жанра.
Вскоре Фэйли с ужасом осознала, что стоит перед включенной веб-камерой совершенно нагая и ласкает себя, по сути, на глазах у совершенно незнакомого человека. Причём мысль эта ненормальным образом вызвала у неё прилив невероятного возбуждения, что - очередной парадокс - заставило её ощутить ненависть к незнакомцу.
С каждым следующим шагом Шантажист изобретал нечто новое, ещё более бесстыдное и извращённое, противоестественностью превосходящее предыдущий шаг так же, как куб превосходит квадрат.
На каждом следующем шагу у Фэйли был выбор: согласиться или отказаться.
Весьма иллюзорный выбор.
Что ждало бы её в случае отказа? На втором шагу это была бы осведомлённость её френдов или даже одноклассников с родителями о её непристойных занятиях и фантазиях, на третьем шагу это была бы публикация фотографии Кати Щегловой в бесстыдной позе и в ажурном нижнем белье, на пятом или шестом шагу все увидели бы Катю в таком виде и за такими занятиями, что от одной мысли об этом у Фэйли темнело в глазах.
С каждым шагом ставка повышалась.
Это было очевидно, но сойти с этой карусели Фэйли не могла. Иногда она с тоской вспоминала самый первый, тестовый шаг - когда ей в действительности скорее всего ничего не угрожало в случае отказа. Каким образом Шантажист доказал бы, что имеющиеся у него сведения о Кате имеют отношение к реальной Кате, а не придуманы, целиком или скорее частично, им самим? Вероятно, он тогда брал её на блеф.
А она - купилась.
Осознавая, что это ненормально - пребывать в полной зависимости от абсолютно незнакомого человека, общение с которым происходит исключительно через Интернет, она каждый день со страхом и ожиданием проверяла свой почтовый ящик.
Кто он?
Этого Фэйли тоже так никогда и не узнала. Теоретически он даже мог оказаться её сверстником или на пару лет старше - хотя по общению с ним складывалось впечатление иное, но что, если он намеренно хотел ввести её в заблуждение?
Выполняемые ею ежедневно задания - или даже Задания - оставляли свой отпечаток на её мыслях и даже снах.
Временами ей случалось непроизвольно фантазировать о новых Заданиях, а временами - прокручивать перед сном в голове уже выполненные Задания, при этом поигрывая пальчиками со своей плотью.
Естественно, втайне презирая себя за это.
Однажды Задание не пришло в обычный срок. Странно, но Фэйли тогда как будто даже ощутила некоторое... сожаление?
Секундой позже, впрочем, она испытала дикую злость.
Ощутив себя подопытной мышкой.
- Разденься.
Общение шло через микрофон и динамики. Шантажист заявлял, что голос его проходит через специальную искажающую программу. Фэйли, по правде говоря, никакого особого искажения в его голосе не ощущала, но ей было всё равно - не может же она проверить голоса всех интернетчиков мира.
А если б она и вычислила собеседника, что тогда? Нанять киллера? Полиция и разнообразные отделы по борьбе с педофилами исключаются, так как в этом случае наружу выползет всё.
Всё, что Фэйли предпочла бы скрыть.
- Подойди к окну. Поставь веб-камеру так, чтобы я чётко видел окно и тебя на его фоне.
Она помедлила.
- Успокойся. - Голос как будто стал ласковей. - Шторы закрыты. Заставлять тебя их распахивать я не собираюсь. Просто - подойди к окну так, чтобы твоя нагая тень от света люстры падала на штору и чтобы по этой тени достаточно извращённый внешний наблюдатель мог дорисовать себе желаемое.
Девчонка несмело выполнила требуемые процедуры. Кто знает, может быть, это и впрямь окажется безопасным?
- Встань к окну в профиль, чтобы твои движения по контуру тени было более или менее видно. Проведи ладонью по груди.
Фэйли покорно выполнила требуемое, чувствуя, как от взрывоопасности ситуации по её жилам вновь разливается совершенно лишнее, противоестественное возбуждение.
Она тяжело задышала.
- Опусти свободную ладонь пониже. Можешь выгнуть пальчик.
Чувствуя презрение к себе, Катя Щеглова всё же повиновалась. Из-за учащённого дыхания грудь её так и ходила ходуном.
- Тебе ведь нравится?
- Да! - яростно выдохнула она, кидая очередной ком земли на могилу собственной репутации.
Шантажист наверняка ведёт видеозапись всего происходящего. Правила Игры, тем не менее, обязывали её отвечать на его вопросы.
- Тебе нравится?
- Да... - выдохнула она.
Сама уже не зная точно, из-за Правил Игры она это совершает или из-за чего-то иного.
Голос из динамиков замолчал.
Судя по всему, обладатель его неотрывно наблюдал за движениями тонких пальцев Кати по её телу, за её взволнованным сбивчивым дыханием, за её подрагивающими коленями.
Катя же, меж тем, всё ускоряла темп.
Вот она закусила губу...
- Повернись к окну, - вкрадчиво и при этом как бы нейтрально посоветовал голос из аудиоколонок. - Раздвинь шторы. Ты ведь этого хочешь, не правда ли? Ну же, девочка.
Дразнящая мысль была опасной искрой в бензобаке безумия. Привыкшая подчиняться и к тому же доведённая почти до сумасшествия Фэйли резким движением рванула шторы в сторону, другой рукой продолжая ласкать себя перед тёмными вечерними улицами в электрическом свете люстры за своей спиной.
Откинув голову назад, восьмиклассница глухо застонала.
Это был её двенадцатый по счёту - или семнадцатый, что ли? - шаг в капкан. Ещё из относительно ранних и потому сравнительно развлекательный и почти безобидный.
Сфотографировать себя нагой - именно такой оборот предпочитал её неведомый властелин вместо банального "голой" - в школьном туалете.
Сфотографировать себя нагой в домашнем подъезде.
Выскользнуть в подъезд вновь совершенно обнажённой и не просто сфотографировать себя, но и заснять на видео процесс доведения себя до полнейшего изнеможения.
Подобные мелкие задания теперь уже и не почитались Фэйли за Задания - просто мимолётное мелькание спиц в колесе дней.
Давным-давно осталось в прошлом и периодическое погружение вглубь себя разнообразных предметов - наподобие эпизода с толстой ручкой туалетного вантуза, на который Шантажист повелел ей опуститься и вновь подняться несколько раз на манер спортивных приседаний, в процессе чего Катя алела от стыда и непроизвольного возбуждения, в то время как посмеивающийся голос из динамиков приказывал ей наращивать темп.
Её неведомый мучитель велел ей забронировать для себя почтовую ячейку - что она, следуя его инструкциям, сделала, хотя в её случае процедура была усложнённой ввиду отсутствия у неё как у несовершеннолетней паспорта. Спустя несколько дней на этот почтовый адрес пришла посылка - небольшой компактный ящичек, который, однако, открывать было пока не велено.
Стыд и наслаждение слились для неё в один цельный иньянь.
Чёрно-красный.
- Вот так. Превосходно.
Судя по интонациям, обладатель голоса в настоящий момент откровенно любовался ею.
Тело Кати Щегловой, ученицы восьмого класса, в очередной раз стоящей в обнажённом виде у объектива веб-камеры, действительно представляло собою далеко не худшее зрелище. Глядя глазами ровесника Кати, по крайней мере.
Сейчас, однако, оно представляло собою небезынтересное зрелище и ещё по одной причине.
- Теперь вытяни вперёд левую руку. Напиши на её коже, на пространстве от кисти до локтя... - тут голос на миг прервался, как видно, выражая уход Шантажиста в раздумья. Судя по блеснувшей в нём мгновением позже грусти, ничего особо оригинального по собственным меркам ему на сей раз придумать не удалось. - Напиши: "Что может быть слаще спермы?" Не забудь поставить в конце вопросительный знак.
Пряча глаза от камеры, она послушно вывела на собственной руке требуемое. Помахала рукой, дав надписи просохнуть, после чего продемонстрировала написанное объективу.
- Прекрасно.
На том конце линии раздалось прицокивание языком.
- Теперь, - собеседник её как будто сглотнул слюну, - напиши на своей груди, аккурат посредине и чуть-чуть выше самих грудей - на обычно декольтируемой области - напиши заглавными буквами: "Я ШЛЮХА".
Маркер в ладони Фэйли стыдливо дрогнул, касаясь кожи.
- Стой, - внезапно произнёс голос. - Не надо писать "шлюха". Напиши грубее, на вторую букву алфавита. Ну да не мне тебя учить.
Катя привычно заалела.
Она могла бы изобразить непонимание, могла бы поломаться несколько минут. Всё это она неоднократно пыталась проделывать на самых первых кругах беспощадного погружения в Преисподнюю, куда её вверг поддельный психологический тест.
К чему бы это привело?
К тому же, к чему и всегда. К очередному напоминанию Шантажиста о той зависимости от него, в которой находится Фэйли. К очередной угрозе наказать её - причём, что самое коварное, наказать её он мог не только путём единовременной публикации всего компромата, что, хотя и убив Катю, одновременно "освободило" бы её, но и путём обнародования лишь какой-то небольшой частицы его - к примеру, путём пересылки её родителям фотографии с их четырнадцатилетней дочерью в эротической позе и ажурном нижнем белье. Шантажист вполне мог поступить и так - сохраняя всю власть над своей жертвой и при этом заставив её ощутить тяжесть наказания. Он не раз напоминал ей об этом.
Фэйли помнила.