Приключения Уткина в больнице-2
- Оценка: 7.3/10
- Проголосовало: 439
ЭПИЗОД 2. В ЖЕНСКОЙ ПАЛАТЕ.
Мне и самому стало стыдно, что так нескладно всё получилось. Я кое-как закончил пИсать и натянул штаны. Эля же с укором на лице подошла к умывальнику и демонстративно приспустила свои штанишки ниже колен. Открыв кран, она намочила ладошку и явно напоказ (видимо, "так делают хорошие девочки") тщательно промыла свою маленькую щелку между ног, поглядывая на меня с чувством победительницы: "Так ты что - даже письку после туалета не моешь? У нас в садике воспитательница всех заставляет, а мальчишек - тем более! Руки хоть вымой, грязнуля!"
Я и не заметил, когда в туалет зашла крупная деваха в белом халате и стала протирать полы шваброй. Вдруг со словами: "Самой, что-ли, поссать?" она влезла на помост и встала над унитазом, задрав подол выше пупа. Никаких трусов под халатом у неё не было, а внизу живота торчал пучок чёрных волос, нахально выделявшихся на снежно-белой коже. "Эй, засранки - почему в палату не идёте?" - Деваха присела над унитазом и пустила шумную струю. Я полностью потерял дар речи и лишь заворожённо уставился ей между ног, а Элька и тут нашлась: "Во-первых, мы не засранки, а во-вторых, в палату нас ещё не положили, мы только что пришли, вот!" - "Ишь ты - разговорчивая! А ты чё уставилась, кучерявая? Во, глазищи-то! Нечего здесь кучковаться - в коридоре ждите! Мне убираться надо, а они шлёндрают в тихий час!" - агрессивно заявила деваха, продолжая писать. Кажется, впервые в жизни я не пожалел, что меня опять приняли за девчёнку. К тому же если деваха узнает, что это пацан на её письку уставился, то она и поколотить может, вон здоровая какая! Ну и разве так честно - мне сколько лет, а ей сколько?? !!!
Мы с Элей вышли из туалета и как раз в это время за нами пришли: меня забрала молоденькая медсестра, а Элю увела бодрая старушка в белоснежном халате. Спустившись на первый этаж, мы зашли в женскую палату. Только что закончился тихий час, и человек десять женщин всё ещё лежали на койках. Хотя большое окно палаты было открыто настежь, духота стояла страшная. Все женщины лежали неукрытые, лишь в пропотевших больничных рубахах. Медсестра неестественно громко закричала: "Подъём, подъём! Вы уж меня простите великодушно - я к вам на пару дней ребёнка положу - ну совершенно некуда больше! Мужчин вообще только в коридорах кладём! Это мальчик, вы уж его не обижайте!" - "Ой, какой хорошенький - на девочку похож! Давай сюда, красотуля, на соседнюю койку!" - сказала молодая девушка и вскочила с кровати. Среди всех женщин она одна была одета не в грубую больничную рубаху типа балахона, а в абсолютно прозрачную прелесть без рукавов и с кружевами.
"Наталья, ты опять за старое? Выгонят тебя за такие наряды - кому хуже будет? Режим один для всех, ты ведь сама хотела вылечиться!" - "Да что вы привязались, почему я должна ходить, как лахудра? Жарко и потно в ваших хламидах, какая-ж это гигиена?" - "Наташа, я всё понимаю, но ты ведь и ты не ребёнок - знаешь наше начальство? Старшая так и говорит: "Хоть одной послабление дай, сразу начнётся бардак!" А ведь хорошая у нас больница! И рентген, и гистология, и диагностика, а люди какие - ну скажите, девчата! Натулечка, ты уж не подводи меня - две минуты тебе даю на переодевание, а дальше - пеняй на себя!" - "Не, ну ваще - трусы нельзя, комбинашки нельзя! Дурдом! Да и хрен с этим со всем - сдаюсь, Зина, уже сдалась!" - Наталья стянула с себя кружевное чудо и сунула под подушку, так и оставшись голяком посреди палаты: "Ёлки-палки, а куда же я свой балахон сунула?"
У молодухи, которую я видел в приёмном покое, живот был круглый, а у Натальи - совсем плоский, так что пучок волос над писькой выделялся заметнее и казался гораздо больше. К тому же волосы были рыжими! Небольшие грудки задорно торчали вперёд алыми сосками. Я аж рот открыл, глазея на обнажённую девушку. (Виртуальный секс! С реальными девушками в своих квартирах позирующих для Вас перед веб-камерами! Русские красавицы из Москвы, Петербурга, Воронежа, Екатеринбурга! Займись с ними виртуальным сексом! - добрый совет)
В это время в палату заглянул интеллигентного вида дяденька в очках, и увидев голую Наталью, буквально остолбенел. Нимало не смутившись, она повернулась к нему передом, упёрев руки в бока: "Молодой человек, вы конечно ищете библиотеку?" - "Что. .? Нет, мне бы Катю Семёнову!" - "А почему же вы не стучитесь? Вы нас смущаете!" (Наталья театрально прикрыла сиськи и вильнула бёдрами) - "Да как стучать - здесь же простынкой завешено! А меня завтра в командировку, а Катю только что оперировали, вот ей-бы сок передать! Ох, простите, ох, извините!" - затараторил очкарик и сильно покраснел. "Ваша Катя - такая светленькая, в очках? Она в седьмой палате - третья дверь по коридору!" - сказала одна из девушек. "Простите, спасибо, ещё раз извините, то есть - простите, ну в смысле - я не хотел!" - "Эх, невезуха - опять женатик! - сказала Наталья, - да вот же моя роба, под койку упала!" Она полезла под кровать доставать больничную рубаху.
В это время молодой парень в белом халате вкатил в палату тележку со шприцами и лекарствами и чуть не врезался в натальину высоко задранную попу: "Чумакова - это ты, что-ли, голяком выставилась? Добрый вечер, милые дамы - быстренько готовьтесь колоться, а то у меня сегодня цейтнот! Анна Ильинична в отгуле, Зотова заболела - так что я сегодня - Фигаро: один на полтора этажа!" Большинство женщин привычно улеглись на койки, многие сразу же задрали подолы рубах. Некоторые делали это стыдливо, лишь слегка приоткрыв кусочек ягодицы, а другие спокойно заголились выше пояса. Наталья же, успев в общей суматохе выскочить из-под кровати и напялить на себя больничную рубаху, вообще закатала подол почти до шеи: "Толяша, тебе какая половинка больше нравится - левая или правая?"
Но парень, видимо, к таким шуткам основательно привык, и ловко колол женщин в мягкие места. Бегло глянув на меня, он сказал: "Девчурка - новенькая? Отдыхай, тебя пока в списке нету!" Я на него и обижаться не стал за "девчурку", так здорово он делал уколы. Не успели женщины опустить подолы рубах, как парня с тележкой уже и след простыл.
"Нет, Наташка, ты чокнутая! Он хоть и медбрат, а всё-таки мужик! Ну как тебе не стыдно выставляться!" - "Тоже мне мужик - студент он, на гинеколога учится, через два года заканчивает! А то я Толяшу не знаю! Буду ещё с ним церемониться!?" - "Бабы, а причём тут стыд - врач он и есть врач, вот я в консультацию так только к Семён Аронычу хожу - такой вежливый, и всё понимает, а Иванова - даром, что женщина - садистка натуральная, и матюкается как боцман, тоже мне интеллигенция!" - "Нет, бабоньки, перед чужим мужиком ноги раздвигать - так сдохнуть лучше! Я и с мужем-то при свете не люблю, а к врачам - только к женщинам хожу!" - "Ну, Лариса - ты и дура! Как болячка доймёт, так и на площади разденешься, не то что перед доктором! Да и вообще - разве мужики из другого теста слеплены? Некультурная ты! Наталья - не слушай их, беги лучше к своему курсанту - обещал ведь перед операцией прийти!" - "Ой, ведь и правда пора! Только не в этом уродстве!" Наталья опять разделась догола и натянула на себя своё кружевное чудо. - "Тань, одолжи халатик, твой покороче!" - "Куда-ж тебе ещё короче, и так жопу вон видно без трусов! Бери, если нравится - а мне свою комбинашку дашь в субботу?" - "Ну сказала же - дам!" Наталья быстро накрасилась, навертела себе на голове что-то неимоверное из волос и гребней и умчалась. Потихоньку стали собираться на выход и остальные женщины, поругивая жару и больничную одежду. Многие снимали рубахи и надевали халаты прямо на голое тело. Когда сидевшая напротив меня немолодая женщина разделась, я оторопело уставился на её грудь, и звонко спросил: "Тётя, а почему у вас только одна сисечка?" Женщина удивлённо на меня посмотрела, и как-то неожиданно по-доброму ответила: "А вторая больная была, вот её и отрезали, завтра и вторую отрежут! ... Но ведь это ничего - ты же живёшь без сисечек, вот и я постараюсь прожить"
Палата опустела, а я почему-то опять сильно захотел писать, и пошёл на детский этаж. Правда, прежней лестницы не нашёл и поднялся где-то в другом месте. Я брёл по коридору и робко заглядывал во все двери, но туалет всё никак не находился. Наконец-то я попал в небольшую комнату, в самом центре которой торчал унитаз. В него дружно писали двое пацанов, ещё один стоял рядом. Все они были одеты лишь в штаны, и только у самого длинного через плечо была перекинута пижамная куртка. Я тоже пристроился и без приключений пописал - унитаз был как раз чуть ниже моего писюна, и попадать в него было удобно.
Я уже хотел уходить, когда один из пацанов сказал: "Эй, мелкий, подержи дверь! Ну что, Васёк - посоревнуемся как вчера, кто первый?" - "Не, Колян, давай со мной, а Васёк судьёй будет!" - возразил самый высокий пацан. "С тобой - только на поджопники, а на щелбаны не буду!" - заявил Колян. - "Хорэ - на три поджопника!"
Я подпёр дверь задом, а Колян с длинным пацаном подошли к унитазу, спустили штаны до колен, повернувшись лицом к нам с Васьком и взялись руками за свои писюны. (Я ничего не понимал - ведь мальчишки только-что пописали!) Вдруг я обратил внимание, какие они у пацанов сделались большущие - а ведь только что были чуть-ли не поменьше моего!
Васёк сказал: "Внимание! Три-четыре - ПОШЁЛ!" Пацаны дружно начали двигать руками вперёд-назад вдоль своих писюнов, отчего те выросли ещё больше прямо на глазах! Внезапно у старшего пацана писюн выстрелил какой-то белой вязкой жидкостью, и стал судорожно дёргаться. Сразу за ним выстрелил и Колян, а я почему-то почувствовал очень приятное покалывание внизу живота.
Вдруг с силой открывшаяся дверь отшвырнула меня в сторону, как котёнка - в туалет ворвалась здоровенная тётка в белом халате и встала перед мальчишками, уперев руки в бока. Пацаны растерянно замерли с открытыми ртами, а их писюны продолжали дёргаться, выбрасывая порции белой крахмалистой жидкости обоим на штаны. Размеры писюнов уменьшались прямо на глазах. Тётка была довольно молодая, хотя и толстая, она плотоядно смотрела на застигнутых мальчишек: "Ну шо - попались, дрочуны!" (Какие ещё драчуны? - мелькнуло у меня в голове - никто ведь не дрался!) "Как же, настираешься тута за вами - а ну скидавайте штаны оба! Давай сюды!" Оба застигнутых пацана как под гипнозом безропотно отдали ей штаны, а Васёк вдруг нахально выпалил: "А тебе чё - завидно?" Тётка моментально вмазала пацану в ухо с такой силой, что он отлетел в сторону и уселся прямо в стоявший у стенки таз с водой. "Я повыступаю щас кому-то - всем яйца оторву, и ничего мне за это не будет! Я вам не докторша, я - пролетарьят! А ну, мокрозадый - сымай портки до кучи!" Дрожащий и грязный Васёк присоединился к голозадой компании, но тётка всё не унималась: "Вот такой хуёк (она показала свой мизинец) , вот такусенький хуёк! А туда же - дрочить! Как бы ваши мамки полюбовались, если б видели! А ну залазь все вот сюды - намыливай письки! Ваша сперма хрен отстирывается!" В углу комнатки низкой кирпичной перегородкой был отгорожен небольшой прямоугольник, в котором, похоже, наполняли вёдра. Пацаны туда залезли, и стали усердно мыть свои стручки с мылом. "Это кто ж так моет? А ну давай, чтоб я всю залупу видела - открыть всем головки, а то я сама вас так вымою, что мало не покажется!" Мальчишки со страхом потянули кожу на своих писюнах назад, и на их концах оголились красноватые шарики, действительно похожие на головки. А я и не знал, что писюн так интересно устроен - надо будет и себе попробовать!
Тётка взяла шланг и направила струю воды прямо на моющихся пацанов. Те завопили: "Ой, холодно, ты чё делаешь?!" - "Авось не зима, не замёрзнешь! А ну марш в коридор к стенке - через час штаны отдам, не раньше!" Пацаны были большие - класса, наверное, из пятого, у самого длинного внизу живота уже появились волосики. Они взмолились в один голос: "Нина, Ниночка - ну не надо в коридор - мы больше не будем!" - "Сама знаю, что не будете, куда же вы нахер денетесь! А ну марш, поубиваю онанистов!" - Нинка замахнулась на мальчишек. Тем ничего не оставалось делать, как прикрыть обеими руками свои писюны и выйти на позор. В коридоре как назло собралась стайка девчонок с полотенцами, которые, увидев голых пацанов, так и прыснули в ладошки, а одна из низ закричала: "Люда, Маша - бегите сюда, опять засранцев ведут!" Я предпочёл незаметно улизнуть, и через две минуты снова заблудился. (Подглядывание за девочками в больнице - вот чем волей случая занимался наш юный главный герой - прим.ред.)
Сколько я ни ходил по этажу, лестница никак не попадалась. Наконец я решил обратиться к проходившей мимо женщине в белом халате, выражение лица которой показалось мне довольно добрым. Пришлось честно признаться, что я заблудился, и всё ей рассказать. - "Знаешь что - ты лучше в тот туалет не ходи! - решительно сказала женщина - Там то курят, то Нинка воюет! Да и вообще это подсобка, мы просто пускаем туда мальчишек, чтобы девчёнки не смущались. Так что - вот большой детский туалет, им всегда и пользуйся! Как-раз напротив, чуть слева - лестница! А твоя палата - наискосок, вон та! Ну, беги, малыш!"
В палате оказалась лишь одна женщина - про неё говорили "лежачая" Она действительно лежала на койке и бормотала что-то непонятное. Я тоже попробовал поваляться, но почувствовал боль в животе. Вспомнив, что уже третий день не какал, я побежал в детский туалет. Там тоже было пусто. Я попытался и над унитазом устроиться, и на горшке посидел, но всё было без толку: сколько я не тужился, ничего не выходило, только живот сильнее разболелся.
Я пошёл назад в палату, но по дороге меня перехватила Наташа. Она уже вернулась с прогулки и выглядела очень весёлой: "Димчик, пойдём, я тебя на ужин провожу! А мне сегодня уже нельзя ужинать, завтра операция!"
Хотя бабушка мне дома все уши прожужжала, как плохо кормят в больнице, на ужин давали очень вкусный кисель и запеканку, я даже про живот забыл и съел почти всё. Но когда вернулся в палату, меня так скрутило, что даже слёзы на глазах выступили. Наташа это заметила: "Димчик, ты что - плачешь? По маме соскучился?" Пришлось ей всё рассказать про живот. - "Ну, эта беда не велика! Надо просто клизму поставить! Тебе ставили когда-нибудь? Сейчас Толяша придёт, и мы его попросим!" - Медбрат уже стоял в дверях: "Уткин, Чумакова - в процедурную!" - "Димчик, так ты - Уткин? Можно, я тебя Утёнком буду звать?" Наташа быстро скинула прозрачную рубашку, и собиралась уже надеть халат, но внезапно остановилась: "Ой, бабоньки, так это же меня сейчас брить будут! Ну хоть полюбуйтесь последний раз на мои кудряшки!" Заложив руки за спину и выпятив живот, она голяком прошлась по палате походкой манекенщицы. Девушки засмеялись, а толстая Семёновна звонко шлёпнула Наталью по голому заду: "Ребёнка постеснялась бы!"
Процедурной оказалась очень ярко освещённая комната с топчанами у стен. Толик стоял в углу около небольшого стола и набирал шприцы: "Проходите, раздевайтесь! У Уткина - мазок, у тебя - бритьё и клизма!" - "Толяша, у мальчика сильный запор, ты ему тоже клизмочку не сделаешь?" Толик посмотрел на меня, затем уверенно притянул рукой к себе и ощупал вздувшийся живот: "Да, без клизмы не обойтись! Вообще-то у него мазок. Я сейчас только уколы доделаю, и вами займусь! Наташ, ты его пока на спину уложи, и грелку налей - хорошо?" Мы с Натальей сели на топчаны, и я снял штаны, а Наталья халат. Большая комната была почти пустой, кроме трёх узких топчанов у стен в ней стоял лишь стол, стул и стеклянный медицинский шкаф с лекарствами. Слева была видна ещё одна комната поменьше с ванной на заднем плане и унитазом прямо напротив дверного проёма - самой двери почему-то не было.
Живот болел всё сильнее. "Подожди, не ложись! - сказала Наталья, - всё-таки мужик - он и есть мужик!" Она тщательно протёрла клеёнку, застелила её какой-то пелёнкой, которую достала из шкафа, и лишь тогда уложила меня на плоский топчан. "А подушки здесь нет?" спросил я. "Эх, незадача! А вот сейчас мы тебе походную соорудим!" - Наташа свернула мои штаны и свой халат, получилось не бог весть что, но гораздо лучше, чем совсем без подушки.
Наташа присела рядом и стала гладить рукой мой неимоверно вздувшийся живот. Её поглаживания были удивительно приятными, у меня даже слёзы высохли. Вошёл Толик: "Ну ты, комсомолка, даёшь - опять голяком!" - "Даю, да не всем! Сам же раздеваться велел, а теперь недоволен, чтоли?!" - "Ладно, проехали! Уткин, я у тебя сначала мазок возьму - ты уж потерпи, солдат! Становись на колени, попку раздвинь! Наташа - помоги ему, он не врубается!" Толик всунул мне что-то в анальное отверстие, от неожиданности я аж вскрикнул. "Ну всё, готово! Теперь набок ложись! Пожалуй, этой груши с тебя хватит!" Клизма вошла мягко, жидкость пошла внутрь, но когда Толик вынул грушу, всё стало вытекать назад. "Ну что же ты, сжимай попку!" Я перекатился на живот и попытался удержать жидкость в себе. Течь прекратилась.
Толик почему-то замялся: "Наташ, смотри, вот я тут всё приготовил - и пена, и бритва, а ты уж давай сама как нибудь!" - "Что - сама?" - не поняла Наталья. "Ну как - что? Перед твоей операцией лобок должен быть без волос" - "Во, дела - так ты брить меня брезгуешь, что-ли?! Я этой бритвы в руках не держала и близко не видела - и отец, и брат электрическими пользуются, понял? А тут самое нежное место!" - от возмущения Наталья покраснела всем телом, даже белые сисечки порозовели. "При чём тут брезгуешь - я думал, что тебе неудобно будет, ведь мы ровесники, и вообще... Ты же знаешь, что я будущий гинеколог, я уже два аборта делал, и только за эту неделю десяток лобков побрил разным тёткам!" - "Знаю я вашего брата! Если трахаться - так с удовольствием, а чуть заикнёшься про свои женские дела - да хоть про месячные, хоть про молочницу - так сразу морду воротите, западло в бабские проблемы вникать, видите-ли! Как же это тебя, стеснительного, на гинеколога угораздило?" - "Как - как? Когда поступал, особенно не задумывался, а на нашем факультете - только терапия и гинекология! Подошла специализация - смотрю, а на терапии не то что полные гады, но как-то все нелюбимые преподаватели собрались - вот я и подал на гинекологию. А теперь и сам увлёкся, только не привык ещё до конца. - Ладно, ложись-ка на спину, пожалуй" Толик умело взбил пену и густо намазал Наталье между ногами. Я лежал на кушетке и во все глаза пялился на невиданное зрелище, а медбрат и девушка были так увлечены, что не обращали на меня никакого внимания. Толик очень осторожно безопасной бритвой начал сбривать девушке лобковые волосы, от усердия у него даже пот на лбу выступил. Наталья же приподнялась на локтях и с увлечением следила за процессом бритья.
"Наташ, как бы вот эти складочки придержать?" - "Да держи уж смелее, скромник хренов, не порви мне только там ничего".
Толик стёр полотенцем последние остатки пены, и я уставился Наталье между ног. Волос теперь там не было, мыла тоже. Но на письки девчонок, которые я видел сегодня, это тоже не походило. Так что насчёт детства, видимо, она пошутила. Вокруг широкой щели, идущей внутрь девушки, располагались розоватые складки, темневшие к краям. Вверху они сходились в какой-то бутон. Внутри щели виднелась ещё пара складок, и разные другие непонятности. Зрелище пугало и притягивало одновременно.
Толик подошёл ко мне: "Уткин, что-то ты долго лежишь, на горшок ещё не захотел?" - "Не-а!" - "Похоже, что я недооценил ёмкость твоего юного организма! Ну - это мы сейчас запросто добавим, только уж держись, братан!" Он быстро влил в меня ещё порцию жидкости, и наконец-то в моём животе началось какое-то шевеление.
"Ну что, Натали - попрошу на бочок!" Смазав вазелином наконечник, он ловко вогнал его в натальину попу. От наконечника шёл шланг к клизме, висевшей сверху на специальном крючке. "Девушка, а вы хорошо смотритесь с хвостом!" - "Толяша - да ты садист, оказывается! Прикрути краник, а то быстро льётся, я полная уже!" - "Терпи, комсомолка - всё по инструкции!"
У меня в животе так забурлило, что я еле успел вскочить, и добежать до унитаза, как "процесс пошёл". Я, кажется, понял, почему между комнатой и туалетом двери не было - её всё-равно бы вышибли! Постепенно мой живот приобретал нормальные размеры и переставал болеть.
Я уже совершенно блаженно сидел на унитазе, выжимая из себя остатки. Вдруг Наталья вскочила с топчана и в полусогнутом виде заковыляла ко мне: "Утёнок, пусти скорей, не могу больше!" - "А я ещё не всё!" - "Ну потерпи, маленький, потом докакаешь, а то я сейчас прямо на пол наделаю!" Неохотно я уступил место. Не успел я встать, как Наталья уже сидела на унитазе и громко какала: "Ой, мальчишки, ну уйдите - стыдно ведь! Толик, у вас тут двери нету, что-ли?" - "Дверь мы специально сняли, сами женщины просили! То на лбу шишка, то добежать не успевают... Ну ладно, раз я вам больше не нужен - пойду по палатам свет гасить! А ты, Уткин, если что - помоги девушке, ты же всё-таки парень! Ни пуха, Натали!" - "Ой, к чёрту! Иди уже давай!"
Толик ушёл, Наташа закончила своё дело, помыла ванну, поставила в неё меня и неумело выкупала с мылом. "Утёнок, невозражаешь, если я к тебе присоединюсь?" - Она влезла в ванну, окунулась и встала, держа мочалку и уставившись на свой живот: "Слушай, такие ощущения, как будто дважды голая! Ну что, Утёнок - похожа я на маленькую девочку без волосиков?" Я ещё раз внимательно рассмотрел её письку и сказал: "Похожа, но не очень - у маленьких девочек ничего не торчит из щелок, а у тебя - вон сколько!" Наталья тоже поглядела на свои довольно сильно высовывающиеся половые губы: "Да ты, оказывается, крупный знаток!" Она легла в ванну и блаженно растянулась: "Утёнок, ложись сверху бутербродиком, а то тесно!" Лежать в тёплой ванне с голой девушкой было так приятно, что я невольно зажмурился, уткнувшись лицом в женскую грудь. "Ой, а петушок-то у тебя какой твёрденький!" - Я почувствовал её руку на своей своей пипиське, и это было очень даже приятно. "А я дома всегда с братом купалась, воду-то долго было греть на каждого! Так что - мама с отцом, а я с Игорем! А когда он в шестом классе здоровенный вымахал, то вместе уже не помещались - сначала он меня мыл, а потом я его! Отец как раз погиб тогда, мама плакала всё время, так что мы сами всё и делали! Её самоё пришлось купать несколько раз, такая была слабая, больше месяца болела! А теперь Игорь в авиаучилице, а у меня вот видишь - почки!" Я, конечно, слышал, что есть такие почки внутри нас, которые гадость из крови забирают и в мочу выбрасывают, но сейчас я видел перед собой только красивую попку вылезающей из ванны девушки. "Опа, приехали - а полотенец у них нет, что-ли? Ладно, пойдём ТАК в палату, там и вытремся!"
Мы подобрали свёрнутые халат и штаны и прямо голяком отправились в палату, невольно оставляя за собой мокрые следы. Коридор был почти пустой, и мы не сразу заметили пожилого мужчину, прислонившегося к стене и держащегося за сердце. Он окликнул Наталью: "Девушка, где здесь процедурная?" Нимало не смущённая своим голым видом, Наталья предложила: "Давайте, мы вас отведём, только вообще-то это женский этаж!" - "Знаю, но у нас закрыто и табличка висит, а мне плохо совсем!" Мы взяли мужчину под руки и повели, а он продолжал стонать, не обращая ни малейшего внимания на обнажённую девушку. По дороге нас догнал Толик и подхватил мужчину: "Наталья, ты оденешься когда нибудь?" - "Нет, посмотрите какой зануда - ты ещё долго собираешься мне мораль читать? Лучше бы полотенца в процедурной повесил - я вытираться должна чем-то, или как?!"
В нашей палате женщины хотя уже приготовились ко сну, но ещё не спали, а тихо переговаривались. Было очень жарко, некоторые сняли даже сорочки.
"Девчата, да вы спите, что-ли? Жмурьтесь, я свет включаю! Посмотрите хоть, как меня Толяша оболванил, прям как в детстве! А то завтра поздно будет, заберут меня от вас! Только сейчас, только один раз!" - Наташа включила свет и затанцевала по палате, высоко задирая ноги. "А знаете, в этом что-то есть!" - задумчиво сказала Катя, почёсывая грудь с большим коричневым соском. "А по-моему, так один стыд: пацанка - не пацанка, не пойми что!" - сказала Семёновна, крупная женщина средних лет. Она лежала на спине, согнув ноги в коленях, отчего её сорочка сбилась чуть ли не до пупа. Волос на её письке было побольше, чем у некоторых на голове, даже щели между ног видно не было.
"Атас, девки, Толяша идёт!" - Наталья моментально выключила свет и прыгнула к себе на койку. Все замерли. Через мгновенье занавеска действительно приоткрылась и медбрат заглянул в тёмную палату, а затем потихоньку вышел. Я и не заметил, как уснул.
Мне приснился очень странный сон. Прямо надо мной стояла голая девчонка - Эля, с которой мы встретились в приёмном покое. Ноги её были широко расставлены, между ними торчал писюн - точно такой же, как и у меня, и мошонка с яичками. Она смотрела на меня жалобными глазами, показывала себе между ног и всё время повторяла: "Ты не рассмотрел, Дима! Я такая же, как ты, Дима!" Итак, всё становилось на свои привычные места. Несмотря на огромное количество новых впечатлений, я спал в эту ночь сладко-сладко.
(Продолжение следует)