Шпилли-Вилли

Спят усталые игрушки. Часть 4

Но мечты мечтами, а за это время он смог-таки устроиться на неплохую работу. В том самом барачном районе знакомые ему предлагали работу грузчика, чернорабочего или даже продавца травы. После долгих поисков он сдался. Решил, что ткнет пальцем в небо - а точнее, в любую строчку газеты объявлений. Попалась вакансия курьера в компьютерной фирме. Взяли его почему-то сразу, не обратив особого внимания на аттестат. Первый год на своих двоих возил документы. Закончил курсы по вождению, и тогда его сделали экспедитором. На казенной машине разъезжал по конторам и передавал технику. Завел даже приятельские отношения с двумя программерами их конторы. Вечерами он заходил к ним перекинуться парой слов... потом порезаться в игрушки... потом ночами стал зависать за компом вместе с ними. За два года превратился в достойного программера их конторы. Через три стал получать неплохую зарплату. В это время умерла его мать...

С ее уходом стало еще хуже. Он так и не смог наказать ее. И пожалеть ее непутевую жизнь тоже не смог. Что-то, что должно было, наконец, свалиться с шеи опостылевшим камнем, никак не отпускало его после смерти матери... Он все реже теперь ходил в трущобы, боясь сам себя. Глядя, как очередная размалеванная девка задыхается и хрипит в его руках, он все сильнее чувствовал потребность найти СВОЮ женщину... Не такую, как его мать, как все они. Со светящимся телом, как у давней соседки... Такую же открытую и недоступную одновременно...

И он ее нашел. Она работала с ним в одном здании. И как он не видел ее раньше? У нее была легкая, точеная фигурка. Когда она стучала своими каблучками по коридорам, казалось, она не идет, а немного парит в воздухе. При каждом шаге чуть колыхались ее волосы, блестящие, почти всегда распущенные, глубокого каштанового цвета. А глаза у нее, в контрасте с волосами, были светлыми. Прозрачно-голубого цвета. И смотрели пронзительно и рассеянно одновременно. Непонятно - то ли насквозь видит, то ли куда-то вдаль смотрит...

С утра она бывала часто не накрашена. Это возбуждало его до предела. Она такая выглядела как-то интимно... Когда среди пиджаков, блузок, ярких помад и бумажных гор вдруг попадалось ее лицо, слегка детское без макияжа, словно незащищенное, ему дико хотелось взять ее всю, закрыть собой от окружающего мира, любить ее до изнеможения... Она нравилась ему и вечером, уже всегда накрашенной и с прической, когда она неспешно возвращалась домой на своих тоненьких каблучках. Ему нравилась строгость ее одежды и высокие тонкие каблуки. Не то что платформы тех шлюх... Он успел узнать о ней все. Работа в рекламном агентстве, походы в кабаки и кафе по пятницам с коллегами, субботние поездки к маме... 28 лет. Ни мужа, ни любовника нет. Небольшая квартира рядом с офисом. Вот и вся ее жизнь. Такая же - вроде как у всех, вроде есть чем заняться, а на самом деле... ему казалось, что в ней есть такая же незаполненная пустота, как и у него. Что-то, что она никак не может найти.

И он решил взять ее. Он возьмет ее, аккуратно, совсем не так, как тех шлюх в бараках. Наверное, не стоит тратить время на разговоры. И ухаживать он тоже не мог. Не умел и не хотел и... боялся. Он просто возьмет ее, сразу и всю. А она потом все поймет. Потом от них уйдет пустота...

Так у него появилась цель. Бывало, он часами сидел на самой темной и дальней скамейке во дворе ее дома, пока не гас свет в ее окнах. А однажды он зашел на чердак соседнего дома и увидел, что через чердачное окно видно ее окна. На следующий же день он купил подзорную трубу и устроил себе на этом чердаке пункт наблюдения. Он аккуратно расчистил голубиный помет и даже принес старый диван, выброшенный кем-то из жильцов дома на лестничную площадку во время ремонта. Чтобы никто не обнаружил его, он купил спецодежду, такую же, как у работников ДЭЗа, и врезал замок в дверь чердака. Ведь что может быть незаметнее работника ДЭЗа?

Теперь он знал о ней все. Он знал, что она ест на ужин, знал, что ей нравится ходить по дому голой. Его безумно возбуждала родинка под ее правой грудью: Как-то она подошла к окну и ему показалось, что она видит его. Тогда он в панике спрятал трубу и неделю не появлялся в своем укрытии. Каждый раз, когда он подсматривал за ней, у него возникала немыслимая эрекция. Иногда он дрочил прямо на чердаке, а иногда он шел к шлюхам из рабочего района. Тогда он мстил им, что они не она и брал их с особой жесткостью: Однажды, наблюдая за ней, он увидел, что она достала резиновый член.

Она подержала его в руках, словно согревая ладонями, и зачем-то поднесла близко к лицу, словно рассматривая его выполненную "под натуральную" поверхность: Искусственный член был чуть больше средних реальных размеров. Но все же меньше, чем его, живое и настоящее достоинство - былой объект школьных насмешек и предмет неуемного женского восхищения теперь...

Она быстро легла на кровать, не раздеваясь, просто раздвинув ноги и задрав вверх строгую рабочую юбку... юбка сразу смялась, показались резинки светлых чулок... В этом не было никакой показной сексуальности. Она делала это только для себя, и была сейчас такой, как есть, настоящей... Это возбуждало его несравнимо больше, чем пафосные охи-вздохи "красоток" их рабочего района... Секунды очень долго тянулись. Он как-то болезненно, жадно ждал и ждал, когда же наконец она вставит в себя эту игрушку, и дико хотел, чтобы сейчас на месте этого резинового фаллоса был ЕГО член...

Но она сначала просто крепко прижала эту игрушку к своим губкам, к клитору... Закрыла глаза, дышала глубоко и что-то говорила и шептала сама себе... Она не трогала свою грудь, не ласкала себя как-то еще. Вся она сейчас сосредоточилась в одной точке, между губок, где этот резиновый фаллос вибрировал на ее клиторе и доставлял удовольствие, пусть не такое, как может доставить мужчина, но все же очень чувственное... Она вдруг задышала еще глубже, перестала шептать и открыла рот то ли в глубоком вдохе, то ли в стоне...

Он отдал бы все, чтобы не только видеть, но и слышать сейчас голос этой женщины... Он буквально чувствовал всю энергию, которая разлилась по ее телу, когда она кончала. Член давно стоял, но он не чувствовал даже своей ладони, которая гоняла сейчас его вверх-вниз. Он весь был там, в ее комнате, рядом с ней, и смотрел на ее смятую юбку, оголенные ноги, и щелку, которая стала влажной, ярко-розовой, ненасытной. Она перестала прижимать игрушку к клитору и медленно ввела ее в дырочку, то аккуратно двигая игрушкой внутри, то делая очень резкие, глубокие движения, то совсем останавливаясь, ощущая только вибрацию фаллоса. Она опять зашептала что-то, одновременно глотая воздух ртом.

Если бы он мог слышать, что она говорила сейчас сама себе... Она обращалась к себе так, как хотела бы, чтобы обращался к ней ее мужчина. Она называла себя, свою щелку, свое тело то ласково, то очень грубо. Она сама себя спрашивала: нравится ли ей это? И сама себе отвечала - ДА... Так продолжалось достаточно долго... Она не спешила кончать, а просто наслаждалась процессом, не торопясь, словно тонула в каждом своем движении. Она еще шире развела ноги, затем вообще подняла их вверх, продолжая двигать в себе игрушкой...

Он смотрел на нее и гадал: почему она лежит так? Представляет ли себе, как обхватывает ногами мужчину? Или хочет просто показывать ему себя ТАК, совершенно всю, бесстыдно-откровенно? Он все не мог кончить... Словно ждал, пока это сделает ОНА... И ощущал свой член этой самой игрушкой, которая сейчас двигалась внутри нее, нагреваясь от ее горячего тела... Она вдруг стала кончать. Ее ноги приподнялись еще выше, голова запрокинулась, и губы ее сложились так, что он почти услышал ее стон...

Его член в это время пульсировал в сильнейшем оргазме. Сперма лилась прямо на штатив подзорной трубы, а ему казалось, он кончает в нее, в ее горячее тело... Он на секунду прикрыл глаза, чтобы почувствовать ее еще ближе...

Когда он открыл их, то увидел, что девушка рассматривает себя в зеркало... она стояла у зеркала, не опуская юбки... затем провела ладонью по лицу... затем - по влажным губкам... А потом села на кровать перед зеркалом так, чтобы полностью видеть свою раскрытую щелку. Она сейчас была спиной к окну, а в зеркало было плохо видно ее тело... Его насквозь начала захватывать злая досада от того, что он не видел, как она гладит себя рукой и смотрит на себя... Она снова схватила игрушку и ввела ее в себя, уже глядя на свое отражение... Потом осторожно попробовала сесть на вибратор попкой... Это он уже прекрасно видел... Однако продолжать она не стала, быстро соскочив с игрушки, видно, поняв, что делать ей это больновато.

Ему дико захотелось продолжить за нее, окончить то, чего она сейчас испугалась. Руки сейчас дрожали, ему было жарко, член опять стоял, и стоял дико, словно не кончал только что, несколько минут назад...

Она не могла остановить себя... тело просило еще и еще. Ее буквально затрясло, когда она безуспешно попробовала ввести этот член себе в попку... Ей хотелось гораздо БОЛЬШЕ, а она НИЧЕГО не могла сделать!!!! ! Ей в голову пришли совсем безумные мысли. Ей хотелось представить, как ее берут по ПОЛНОЙ Программе. Как ее тело принимает Максимум того, что может принять. Ей хотелось чувствовать в своей дырочке еще БОЛЬШЕ... За неимением мужчины, который мог бы это сделать сейчас, всей своей рукой, сжатой в кулак, или какой-нибудь неимоверно большой игрушкой, она заметалась по комнате. Его мог заменить этот искусственный член и... еще один член. Или еще игрушка. Так, чтобы они Обе оказались в ее щелке... Но второй не было... Она искала глазами то, что могло бы заменить ее... Встала с кровати, бросилась к флакону с духами фаллической формы, схватила его... и поставила обратно... Схватила тоненькую вытянутую вазочку и тут же вернула на свое место... Сейчас она могла воспользоваться чем угодно. Любая вещь более-менее подходящей формы могла бы оказаться в ней вместе с этим резиновым членом, и она бы не испугалась это сделать.